Как и другие любители пчёл по всему миру, пчеловод Александр Борисов из Санкт-Петербурга на собственном опыте столкнулся с проблемой вымирания пчелиных семей. В зимний период численность пчёл любого улья всегда сокращается. Слабые пчелы умирают, оставляя место сильным, которые и начинают работать весной. Но если слаба не отдельная пчела, а вся семья в улье, весной работать уже некому.
– В моих ульях сейчас роятся «дворняжки», нечистопородные пчёлы, произошедшие от карники. В прошлом году мне пришлось повозиться с подкармливанием – пчёлы съедали всё и голодали. До середины апреля я вливал им по полтора литра, чтобы хоть кто-то выжил, – рассказывает пчеловод.
За один зимний сезон полностью опустели 20% ульев с пасеки Александра Борисова, а семьи в оставшихся оказались на грани вымирания.
– Расплода очень мало – всего шесть рамок насчитал. А на зиму пошли ещё меньше. В этот год не буду возиться. Окочурятся так окочурятся, – с горечью резюмирует пчеловод. В 2016 году Александр Борисов решил решить проблему всерьёз и заменить слабую карнику на более подходящую для российских условий породу.
Современное российское пчеловодство – вещь в себе. Фактически существует ряд нормативных документов вроде ФЗ «О пчеловодстве» или «Закона о племенном животноводстве», однако на практике нормативы никто не соблюдает. Пчеловод, президент группы предприятий «Тенториум» Раиль Хисматуллин подчёркивает: в вопросах соблюдения чистоты породы пчёл дела обстоят ещё хуже.
– В Минсельхозпроде СССР существовал, как сейчас это называют, целый департамент пчеловодства. Государство понимало важность полосатых тружениц и отдавало им должное. В структуре современного Минсельхоза пчеловодство приписано к Департаменту животноводства и племенного дела, а сами пчёлы по бумажкам проходят вместе с мелким рогатым скотом. Но если в отношении коз или овец какая-то деятельность ещё ведётся, то пчеловодство как сферу деятельности АПК определённо задвинули под сукно, – рассказывает Раиль Хисматуллин.
Подход к пчеловодству как к необязательному явлению привёл к тому, что в современной России чиновники стали вспоминать о пчёлах только в случае большой надобности, а сама сфера если и развивается, то только по частной инициативе. В погоне за быстрым мёдом многие пчеловоды готовы пойти на всё, не считаясь с потерями и не учитывая последствия.
Заведующий лабораторией биохимии адаптивности насекомых Института биохимии и генетики Уфимского научного центра РАН Алексей Николенко рассказывает, что во время последнего ледникового периода, завершившегося около 10000 лет назад, произошла самая большая из возможных миграций пчёл. По одной из версий, из-за похолодания на всей Евразии осталось лишь два места, где сохранились пчёлы – очерченное горами устье Дуная и Кавказский хребет. Дунайская карника не могла пересечь холодные горы, а кавказская серая – продуваемые всеми ветрами степи. С потеплением, которое происходило по берегам Атлантики, на свободные территории хлынули злобные африканские пчёлы, за две-три тысячи лет сумевшие приспособиться ко всем климатическим зонам Евразии. Так появилась пчела, сегодня известная как среднерусская, или же тёмная лесная.
В своей книге «Суровый мёд» Раиль Хисматуллин пишет, что среднерусская пчела появилась в Азии в 1777 году. Тогда полковник Николай Аршневский привёз первые семьи в сибирское село Усть-Каменогорск. Это были настоящие потомки африканских дикарей – злые, сильные, выносливые и максимально продуктивные. Родство демонстрируют и официальные данные – кубитальный и тарзальный индексы, дискоидальное смещение и другие морфометрические показатели.
Именно таких в новом сезоне намерен заказать на свою пасеку Александр Борисов. Но вот беда, – найти самую распространённую на северных территориях пчелу оказывается не так просто. Золотая мечта пчеловода – добрая пчела, которая в одиночку может собрать банку мёда и прекрасно переносит холода без дополнительного подкорма. Но выбирать приходится между чем-то одним. У южных пород пчёл взяток меньше – за один вылет они собирают меньше нектара. Они хуже переносят холода, но из-за климатических условий могут работать дольше. Северные же породы сильны и выносливы. После самой лютой зимы улей с теми же среднерусскими может сохранять свою работоспособность. Однако не каждый пчеловод захочет связываться с этими агрессивными созданиями.
Мечта – половина плана, как говорил классик. И чтобы воплотить её в жизнь, многие пчеловоды занимаются изобретательством, бесконтрольно создавая странные гибриды и помеси. Окская, уральская карпатка, мифическая вятская, разрекламированная сурчанка – многие из них даже получают распространение из-за эффекта гетерозиса. Дело в том, что большинство гибридов в первый рабочий сезон дают очень высокую продуктивность. Пчёлы как бы тестируют сами себя, выжимая из себя 110% пользы, чтобы оценить возможности пережить холодный период. Но уже на следующий сезон продуктивность резко падает, а популяция с этого момента обычно начинает вырождаться.
Однозначную рекомендацию о том, кого же в итоге выбрать, пасечник, директор племенного репродуктора по разведению пчёл среднерусской породы «Парасоль» (Пермский край) Владимир Епишин не даёт.
– Конечно, у среднерусской пчелы есть большие преимущества. Но нужно помнить, что это, в первую очередь, северная порода. Она подходит примерно 40 регионам России. Для остальных есть южные породы, кавказская, например, – говорит Владимир Епишин. – Но определённо можно сказать, что необходимо следить за чистопородностью пчелы. Из-за бесконтрольного скрещивания и гибридизации мёда становится всё меньше, а само пчеловодство из-за больших убытков становится непопулярным. И это, как говорится, только вершина айсберга.
В 2014 году на базе «Парасоли» открылась лаборатория инструментального осеменения маток пчёл среднерусской породы. А уже в 2016 году репродуктор начал предоставлять племенных пчёл в Воронеж, Курган, Челябинск, Ижевск и других города и регионы страны вплоть до Сахалина. Впрочем, на фоне сложившейся ситуации – это лишь капля свежей воды в покрытом нефтяными пятнами море. Инициатива «Парасоли» – не единичный случай в России. Питомники среднерусских пчёл имеются под Орлом, в окрестностях Мамадыша (Татарстан), заповеднике Шульган-Таш (Башкортостан). По словам члена РОО «Пчеловоды Башкирии» Фидана Ильясова, регулярно регистрируются и другие репродукторы.
– Мы приветствуем такие репродукторы, как «Парасоль». Но важно отметить, что на сегодняшний день нет механизмов ведения деятельности и контроля выпускаемой продукции, – говорит Фидан Ильясов. – В сложившейся бюрократической системе каждый репродуктор при желании может делать, что хочет, и заявлять о своих пчёлах что угодно. Например, КФХ «Бортники» из Рязанской области не просто имеют свидетельство о регистрации репродуктора. По документам они выдают чистопородную окскую пчелу, которая в тех же самых документах чуть ниже описывается как гибрид. Чистая порода – это гибрид! Это просто невероятно!
Фидан Ильясов заявляет, что существующие законы Российской Федерации в отношении всей отрасли пчеловодства не работают, а само пчеловодческое сообщество мало организовано и пока не способно к саморегуляции рынка. Каждый пчеловод склонен преследовать свою выгоду, не думая о последствиях. В пример приводится нашумевшая история о закупке китайцами башкирского мёда.
В 2015 году в СМИ появилась информация о том, что ГК «Башкирский научно-исследовательский центр по пчеловодству и апитерапии» и китайская компания из Гуанчжоу «Зеленый корень» подписали контракт на сумму порядка 3 миллиардов рублей на поставку 6 тысяч тонн башкирского мёда. При этом всего в Башкортостане за год было произведено чуть больше 5 тысяч тонн мёда.
Команда ГБУ БНИЦ по пчеловодству и апитерапии, организованная директором учреждения Амиром Ишемгуловым, ходила по каждой ярмарке, к каждому пчеловоду и выкупала весь мёд, который могла. В итоге необходимое количество мёда всё же было найдено, и товар ушёл заказчику. Впрочем, ненадолго. «Зеленый корень» обнаружил в «башкирском» мёде запрещённые антибиотики и отказался от партии. – Ещё никогда не бывало такого, чтобы мастера по фальсификации мёда обнаруживали ещё более худший мёд! – рассказывает Фидан Ильясов.
Аналогичная ситуация складывается и с матководами – частными специалистами по разведению племенных пчёл. Общепринятой практикой считается брать на себя больше заказов, чем способна производить пасека. Недостаток решается банальным закупом пчеломаток буквально у соседей. При этом безродная пчела выдаётся за элитную племенную. Всё это стало возможно из-за отсутствия системы контроля репродукции в России.
В попытке организовать работу пчеловодов сами же пчеловоды и создали Межрегиональную общественную организацию РААММ. В ассоциации уже числятся пчеловоды Тверской области и Башкортостана. А возглавил структуру профессор Алексей Николенко.
– Одна из основных задач РААММ сейчас – на уже имеющихся пасеках среднерусских пчёл силами владельцев начать селекционную технологическую работу. Предполагается, что это будет нечто вроде немецкой системы BLUP с относительно небольшим временем съёма параметров пчелиной семьи, – говорит Алексей Николенко. – С этого начнётся создание отраслевых стандартов.
Профессор подчёркивает, что определение породы той же среднерусской пчелы сейчас происходит очень просто: пчеловод-продавец говорит, что у него среднерусская – и всё. Даже учёное сообщество не задумывается о генетическом анализе, предпочитая оперировать такими критериями как «сосед сказал» и «в интернете написали».
Продажа пчеломатки – первый шаг сохранения генофонда. Вторым шагом предполагается выборочный контроль классифицированной популяции. В теории план прост. Перед продажей чистопородная матка должна быть помечена регистрационной отметкой той пасеки, на которую отбывает. Через год пчелиная семья проверяется заранее отобранными экспертами на чистоту породы, а затем выдаётся вердикт. Впрочем, Алексей Николенко добавляет, что если сами пчеловоды не примут такую систему, то она останется лишь на бумаге.
В планах РААММ – трансформация в общероссийскую организацию, что, опять же теоретически возможно, несмотря на количество регионов, в которых обитают среднерусские пчёлы. Но до этого этапа дело может и не дойти – сейчас пчеловоды не горят желанием сделать свою работу максимально прозрачной. Очевидно, что это может быть связано с прямыми убытками.
На тематических и профессиональных форумах об инициативе создания РААММ в положительном ключе практически не говорят. Пожалуй, самые мягкие определения по отношению к пчеловодам из РААММ звучат как «романтики» и «мечтатели». Впрочем, подобное когда-то не остановило сына сошедшего с ума и обанкротившегося пасечника-любителя Владимира Мичурина. О достижениях этого сына сейчас говорить излишне. Меньшая часть пчеловодов это уже поняла. К примеру, Владимир Епишин и представители ГП «Тенториум» готовы стать официальными членами Региональных ассоциаций по сохранению Apis mellifera mellifera. Один из создателей РААММ, научный сотрудник Уфимского научного центра РАН Рустем Ильясов соглашается с тем, что организация планирует реализовать более чем сложный проект, который потребует много времени. По оценкам Рустема Ильясова, реальный результат будет получен минимум через пять лет.
– Для достижения цели нам необходимо планомерно двигаться вперед по четко разработанным этапам стратегии развития и потихоньку будут происходить изменения. Революции не будет. Это можно назвать антропогенной эволюцией, – резюмирует Рустем Ильясов.
Александр Борисов, в свою очередь, инициативами практически не интересуется. Он уже твёрдо решил, что 2016 год станет для него годом среднерусской пчелы. Впрочем, и тратить время на выяснение чистопородности он также не намерен до появления стандартов и прозрачности, решив просто спросить совета более опытного в пчеловодстве товарища.
Александр Еренко
У нас Вы можете купить ульи Дадана или Рута
