Наряду с решением больших теоретических, фундамен­тальных проблем опытные станции поднимали и приклад­ные темы, непосредственно связанные с жизнью и практи­кой. Научную разработку получили важнейшие темы — биология пчелиной семьи, породы пчел и зимовка, биология возбудителей болезни, пути увеличения доходности, срав­нительный анализ ульев, взаимоотношения пчел и расте­ний, опыление красного клевера. Совершенствовались изве­стные и применялись новые, более глубокие методы науч­ного анализа, каких не знало прежнее опытное дело. Этими методами проверялись старые положения, вызывавшие со­мнения в достоверности.

Сотрудники Тульской опытной пчеловодной станции вне­сли весомый вклад в науку. Ф.А.Тюнин детально разработал и предложил методики научных исследований — учета рас­плода, нагрузки кишечника пчел как показателя зимостойко­сти, изучение температурного режима гнезда, определения энергии лета пчел, роли их в опылении сельскохозяйственных культур, восковой продуктивности. Многими из этих способов и принципов анализа пользуются и современные ученые.

Для ученых Тульской станции была характерна доволь­но широкая научно-исследовательская программа, отличаю­щаяся проблемностью и новизной тематики.

Весьма ценные исследования биологии пчел выполнены Л.И.Перепеловой. Она, в частности, установила, что перед роением всегда появляются пчелы-трутовки, то есть пчелы с сильно развитыми яичниками. Способствует этому дисбаланс между количеством расплода и числом пчел-кормилиц. Личи­ночный корм, который вырабатывают их железы, не расходу­ется, накапливается в организме и способствует развитию яичников. Эти пчелы и составляют основу будущего роя. От­крытие имело принципиальное значение для понимания при­чин, способствующих роению, и выработки противороевых приемов. Передача роевой семье открытого расплода, который загружает пчел-кормилиц воспитательной работой, приводит к дегенерации их яичников и возвращает семье активность. Пчелы разрушают заложенные роевые маточники.

Сведения, добытые ученым, легли в основу белковой тео­рии роения, которая наряду с другими существует до сих пор.

Было определено, что семьи с высокоплодовитыми мат­ками почти не обнаруживают признаков подготовки к рое­нию. Установлена прямая зависимость проявления роевого инстинкта от количества кормовых запасов. Это значитель­но расширило сферу противороевого воздействия на пчел.

Перепелова выяснила, что в безматочной семье яйцекла­дущие пчелы-трутовки не устраняются от других работ, как считалось прежде, а наравне с другими летают за кормом и воспитывают личинок. Эти наблюдения, подтвердившие эволюционный путь медоносных пчел, позволили предло­жить практике более эффективные приемы исправления трутовочных семей.

В 1926 году Перепелова впервые в нашей стране обна­ружила очень опасную клещевую болезнь — акарапитоз, которая в 1904 году была зарегистрирована на одном из Британских островов, откуда перебралась в Шотландию, распространилась по всей Англии, перекинулась на Евро­пейский континент— в Италию, Швейцарию, Австрию, Чехию, Словакию, Германию.

Ученый изучила биологию возбудителя, пути распространения болезни, предложила методы диагностики и наибо­лее губительные для клеща препараты, которые позволили погасить очаг заражения. Ее данные вошли в инструкции и учебники по борьбе с болезнями пчел.

В 1928 году на Тульской станции был поставлен один из первых опытов по дрессировке пчел на медоносы, плохо ими посещаемые.

Оригинальны исследования талантливого сотрудника станции А.С.Михайлова по фенотипической изменчивости организма пчелы, в том числе хоботка, под воздействием различных факторов внешней среды во время развития — количества корма, размера ячейки, силы семьи, температу­ры. Он первым подметил закономерное увеличение длины хоботка к югу.

Ученый отрабатывал технику искусственного осеменения маток — область новую, сложную и очень важную для се­лекции. Его работы, несомненно, содействовали решению этой проблемы.

Актуальность тематики, глубокий анализ явления, тща­тельность и добросовестность исследований — вот особен­ность работ Тульской опытной пчеловодной станции, став­шей ведущим научным учреждением по пчеловодству, по­длинным научным центром, обладавшим большой силой притяжения. Со всех концов страны приезжали сюда науч­ные сотрудники и опытники, чтобы ознакомиться с ее рабо­тами и методами выполнения, получить квалифицирован­ную консультацию. На ней проводились многочисленные совещания специалистов, готовились пчеловоды на летних курсах. Сотрудники станции поддерживали деловые связи с другими учеными, выезжали с докладами в Москву, Санкт – Петербург, Харьков и другие крупные научные центры, принимали энергичное участие в просветительской, коопе­ративной и организационной работе среди пчеловодов.

Московская опытная станция свою научную деятель­ность сосредоточила на вопросах опыления сельскохозяйст­венных растений, главным образом красного клевера — важнейшей кормовой культуры, потребность в семенах ко­торой продолжала возрастать. Красноклеверная тема стано­вилась ведущей и у опытников клеверосеющих зон.

В течение восьми лег, начиная с 1925 года в Кунгурском обществе пчеловодства агроном Манохин изучал влия­ние пчелоопыления на урожайность семян клевера. Он под­твердил зависимость урожайности от энтомологических факторов и доказал превосходство серых горных кавказских пчел — лучших опылителей клевера перед среднерусскими.

Серые пчелы Кавказа подверглись всестороннему изучению многими биологами и практиками как со сто­роны морфологии и экстерьера, так и с физиологической и хозяйственной.

В лаборатории экологии и полезных беспозвоночных На­учно-исследовательского института зоологии Московского университета профессор Алпатов развернул исследования пород медоносных пчел, разработал фундаментальную ме­тодику биометрического изучения экстерьерных признаков пчелы, которой до сих пор пользуются биологи, в том чис­ле и зарубежные.

Особое внимание Алпатов уделил породным признакам, играющим важную биологическую роль, которые в процессе естественной истории изменялись и дифференцировались под действием условий существования.

Изменчивость экстерьера пчелы, по его наблюдениям, обусловливалась широтой местности. Эта географическая изменчивость проявлялась в увеличении длины хоботка, крыльев и ножек и одновременно в уменьшении размера тела пчелы при продвижении с севера на юг.

Ученый установил основные закономерности изменчиво­сти морфологических и биологических признаков, чем внес значительный вклад в изучение пород медоносных пчел. Вопрос о породах подвергся у нас основательной разработке и был поставлен более научно, чем в других странах. Рус­ские ученые заняли главенствующее положение в мировой пчеловодной науке.

Исследовали и цветочную пыльцу как белковую пищу пчел. Книга В.Н.Андреева “Пыльца растений, собираемая пчелами” (1926) — первая серьезная работа о пыльце в отечественной литературе. Постепенно раскрывалась тайна взаимоотношения пчелы и цветковых растений.

Сеть опытных и научных пчеловодных учреждений ох­ватывала множество тем в области изучения биологии пчел, технологии ухода и медоносной флоры. Известный амери­канский ученый профессор Е.Филлипс в отчете о Междуна­родном энтомологическом конгрессе (1928) сказал: “Без со­мнения, ни одна страна в мире не имела в эти последние годы такого прогресса в научном пчеловодстве, как Россия”.

Работы наших ученых цитировались в “Энциклопедии” А Рута — авторитетнейшем издании, где указывалось, что они стоят среди крупных научных достижений.

В 1922 году впервые состоялось Всероссийское совещание по опытному делу в пчеловодстве, сыгравшее важную роль в налаживании широкой опытной и целенаправленной на­учно-исследовательской работы. Чтобы ускорить разрешение основных вопросов пчеловодной практики, было решено объединить усилия пчеловодов-опытников и ученых. Опыт­ное дело — исходный и необходимый элемент научных ис­следований — поднималось на новую высоту. Оно приобре­тало организованный характер и выходило за пределы сти­хийности и “добровольчества”. Пчеловоды-опытники — пер­вый эшелон науки, ее разведка.

На Измайловских инструкторских курсах специальный предмет “Опытное дело в пчеловодстве” стал читать Буткевич. С 1923 года в Московском университете и других вы­сших учебных заведениях введено преподавание пчеловод­ства со специализацией биологов в этой области знаний, с летней производственной практикой и защитой дипломной работы по этой специальности. Здесь готовили работников для опытного пчеловодного дела. Специализация студентов- биологов Московского университета была тесно связана с Измайловской опытной пасекой, Тульской опытной пчело­водной станцией и опытной пасекой Московской сельскохо­зяйственной станции.

Постепенно восстанавливались и расширялись междуна­родные связи пчеловодов. Впечатляющие успехи пчеловод­ной кооперации и научных учреждений, как и все, что де­лалось в России, оказались весьма притягательными для за­рубежных ученых и практиков. Это свидетельствовало о ро­сте международного авторитета русского пчеловодства.

В отечественных периодических изданиях публиковалась масса переводных и реферативных статей из европейских и американских журналов. Сотрудники Тульской опытной стан­ции завязали связи с профессором Е.Филлипсом — одним из лучших знатоков промышленного пчеловодства и К.Даданом — редактором “Американского пчеловодного журнала”, кото­рые охотно присылали свои статьи для “Опытной пасеки”, пользовавшейся мировой известностью и авторитетом.

Американское пчеловодство шло по пути стандартизации методов, улья, оборудования. В принципе это соответство­вало и нашему направлению на создание крупных коопера­тивных пасек и промышленных хозяйств. Опыт американ­ских пчелопромышленников, достигших потрясающих успе­хов, вызывал поэтому большой интерес.

Возросли и углубились личные контакты. Видные немец­кие и американские ученые посетили Тульскую опытную станцию и Измайловскую опытную пасеку — колыбели на­шей науки. Значительным событием в пчеловодной жизни стала поездка ученого Московского университета Алпатова в США для изучения достижений американской пчеловод­ной науки и работы в важнейших научных центрах, для знакомства с практикой промышленных пчеловодных ферм.

Русские ученые принимали участие в международных совещаниях и съездах. В 1927 году на IV Всеславянском съезде пчеловодов в Праге присутствовала большая делега­ция российских пчеловодов. В 1929 году на Международном съезде пчеловодов в Берлине Алпатов, Михайлов и Тюнин в знак признания их заслуг были избраны почетными чле­нами Апис-клуба — авторитетной пчеловодной междуна­родной организации. Все это способствовало взаимопонима­нию ученых мира, решению общих научных проблем, ус­пешному развитию отечественного пчеловодства.

К началу коллективизации в условиях экономической свободы и неограниченной инициативы наше пчеловодство достигло значительных успехов во всех направлениях и получило мировой признание.

Промышленное пчеловодство.

Переход от мелкого единоличного крестьянского хозяйства к общественному производству был поистине революционным переворотом в у жизни и сознании людей. Процесс этот был сложным, про­тиворечивым, связанным с коренной, насильственной лом­кой привычных вековых традиций и представлений, болез­ненным, трагическим.

Выгодность и преимущества крупных хозяйств перед мел­кими были уже подтверждены десятилетней практикой земле­дельческих коммун, сельскохозяйственных артелей, товари­ществ по совместной обработке земли и других кооперативов, которые на основе добровольности и равенства членов были организованы в разных местах России сразу же после октяб­рьского переворота. Уже в 1918 году только на территории европейской России насчитывалось более полутора тысяч ком­мун и артелей. К концу 20-х годов в стране действовало око­ло 6 тысяч государственных сельских хозяйств и подсобных хозяйств, промышленных предприятий.

Многие сельскохозяйственные объединения имели свои крупные коллективные пасеки, доход от которых по справед­ливости распределялся между членами кооперативов. Было положено начало создания общественного пчеловодства.

При организации колхозов и грубейшем нарушении принципов добровольности не сразу нашли правильное ре­шение вопроса с обобществлением пчел, что создало чрез­вычайную, поистине трагическую ситуацию, нанесло значи­тельный, во многом непоправимый урон пчеловодству. Рас­палась пчеловодная кооперация. Пчеловодные товарищества и артели ликвидированы. Прекратили выходить почти все пчеловодные журналы. Однако было ясно, что создаваемые многоотраслевые коллективные хозяйства должны иметь пчел. Они нужны им не только для меда, но в первую оче­редь для опыления сельскохозяйственных культур, повыше­ния их урожайности. Лозунг “Нет колхоза без пчел! Все для развития пчеловодства в колхозах!” отражал программу и направление в развитии отрасли в сложившихся общественно-исторических условиях.

Коренная реконструкция пчеловодства выдвинула много проблем в организационном и технологическом отношении, поставила принципиально новые задачи перед пчеловодами и научными учреждениями.

Колхозные и совхозные пасеки предполагалось создавать крупными, с высокопроизводительной технологией, стандарт­ным оборудованием, передовой техникой. Мелкие, карлико­вые общественные пасеки не могли быть рентабельными. Считалось необходимым иметь и специализированные пчело­водные предприятия промышленного типа в несколько тысяч семей каждая, с учетом зональности и местных сырьевых ре­сурсов. В связи с этим началось изучение административных районов в пчеловодном отношении, сырьевой базы для орга­низации крупных пчеловодных хозяйств, насыщения площа­дей сельскохозяйственных культур пчелами-опылителями для получения наибольшего эффекта их деятельности, определя­лась структура пчеловодных подразделений разного размера, пересматривались основы практического пчеловодства под уг­лом их экономической целесообразности.

Становление общественного пчеловодства как одной из отраслей сельскохозяйственного производства шло парал­лельно с созданием и укреплением колхозов. Это был осо­бый по своему историческому значению этап развития оте­чественного пчеловодства, в который родилась новая форма пчеловодного хозяйства — колхозная пасека. Рост колхоз­ных пасек шел интенсивно. За первые три года сплошной коллективизации число семей на них за счет насильственно отобранных у крестьян и присоединения пасек ликвидиро­ванных пчеловодных товариществ и артелей увеличилось почти в пять раз, хотя общее число пчелиных семей умень­шилось в России более чем на миллион.

На пасеки конфискованные семьи поступали в ульях са­мых разных конструкций и типов, в том числе в колодах и дуплянках, что сильно осложняло работу с пчелами.

Извечная проблема улья приобрела в этот период иное качество. Нужен был улей, пригодный для промышленных, крупных, а не мелких любительских пасек, который при выполнении технологических операций требовал бы наи­меньших затрат труда, упрощал уход. Требовалась единая система улья, стандартность его частей и деталей, которая позволяла бы вести не индивидуальный, как было принято на частных приусадебных пасеках, а массовый, поточный уход, давала бы возможность оперировать не отдельными рамками, а целым комплектом рамок, блоками и в конеч­ном итоге привести к значительному ускорению процесса ухода за пчелами. Всем этим требованиям отвечал улей Лангстрота, во всем мире признанного ульем крупных про­мышленных пчеловодных ферм и хозяйств. С принятием улья Лангстрота пчеловодами всех штатов США с разным климатом и медоносной флорой вопрос об улье отпал сам собой и больше уже не поднимался и не обсуждался в аме­риканской печати.

Успехи, сделанные пчеловодами-промышленниками США, вначале приписывались превосходным медосборным условиям. Однако, как выяснилось, зависели они главным образом от технологии и удобств ухода, которые давал улей Лангстрота, от умения выращивать в нем очень сильные семьи и сохранять у них рабочую активность.

Первый пчеловодный гигант.

Кроме Кубани, Башкирии и Алтая, большой интерес для организации про­мышленных пасек представлял Дальний Восток. На него и обратил внимание Титов — крупнейший знаток промыш­ленного пчеловодства, продолжавший играть одну из веду­щих ролей в пчеловодстве России. Он глубоко и тщательно изучил природные и экономические условия этого, пока еще малоосвоенного края. Поездки по Приморью и уссу­рийской тайге подтвердили, что естественные медоносные ресурсы Дальнего Востока огромны. Обширные массивы ли­пы — первоклассного медоноса (а по сопкам и распадкам произрастало три ее вида) — делали медосбор не только сильным, но и продолжительным. Кроме липы, главный взяток давали амурский бархат, леспедеца двуцветная, сер­пуха венечная, богатое осеннее луговое и лесное разно­травье. Много было и другой ценной медоносной раститель­ности. Развитию пчеловодства весьма благоприятствовал мягкий и теплый климат. Дальневосточный мед, неповтори­мый по своему букету, исстари высоко ценили и охотно по­купали на внутреннем и внешнем рынках. Вывод напраши­вался сам: Дальний Восток может стать важнейшей сырье­вой базой для промышленного пчеловодства.

Титов выдвинул идею создания на Дальнем Востоке госу­дарственных специализированных пчеловодных хозяйств про­мышленного типа и предложил свой проект пчеловодного сов­хоза на 10 тысяч ульев. Этим было положено начало новому этапу в развитии пчеловодства России — организации круп­ных самостоятельных пчеловодных единиц.

Только строительством таких мощных пчеловодных хо­зяйств можно было придать отрасли промышленный харак­тер, наладить бесперебойное снабжение медом внутреннего рынка, снизить себестоимость продукции, разрешить про­блему экспорта. Производство меда на экспорт выдвигалось как важнейшая задача промышленного пчеловодства.

В ноябре 1929 года в Спасском районе Владивостокского округа по проекту Титова приступили к организации пче­ловодного совхоза. Проектом предусматривалась централь­ная усадьба, на которой группировались главные и подсоб­ные предприятия — улье вой и бондарный заводы произво­дительностью 100 тысяч ульев и столько же бочек под мед в год, лесопилка, воскозавод, мастерская по изготовлению вощины, электростанция.

Необходимость в таких мощных предприятиях-комбина­тах, по расчетам автора проекта, диктовалась двумя усло­виями: оторванностью Дальнего Востока от центра страны и потребностью в ульях, вощине и таре под мед всего края, который превращался в район промышленного пчеловодст­ва. Все эти производства следовало наладить “на самых по­следних достижениях науки и техники”.

На центральной базе предусматривались хозяйственные по­стройки, складские и подвальные помещения для хранения ма­териалов, меда, воска и других продуктов пчеловодства, гараж.

По проекту хозяйство имело в своем распоряжении трак­тора, грузовые автомашины и гужевой транспорт, необходи­мые дом перевозок пчел к источникам продуктивных взятков.

Производственные единицы — пасеки. Размер их — 400—500 семей пчел. Такие крупные пасеки были рассчи­таны на высокую производительность труда пчеловодов.

Титов небезосновательно, опираясь на мировой опыт, утверждал, что “для удобства работы” должна быть единая система улья. Разнотипность, чем страдали русские пасеки, — враг промышленного пчеловодства.

Лучшим, бесспорно, признавался много надставочный улей Лангстрота. Его объем, вмещающий большое количе­ство сотов, соответствовал бурным медосборам, позволял получать мед высокого качества, пригодный для экспорта, значительно поднимал производительность труда. Кстати, улей Лангстрота был хорошо известен пчеловодам Дальнего Востока еще до революции. В 20-х годах, в период расцвета пчеловодной кооперации и свободного предпринимательства, эти ульи были широко распространены и в Европейской ча­сти России, на Алтае и Северном Кавказе на пасеках рус­ских пчелопромышленников.

Автор проекта разместил пасеки секторами — от 5 до 10 в каждом. Такое групповое, кустовое размещение облегчало их обслуживание, помогало правильно организовать труд пчеловодов и лучше использовать медоносные ресурсы.

Производственная деятельность в пчеловодном совхозе должна была строиться по принципу узкой специализации — важнейшего условия промышленного пчеловодства. Кро­ме товарных медовых пасек, планировались селекционно- ремонтные, задача которых — выводить и снабжать матка­ми все производственные подразделения совхоза, а в даль­нейшем и другие пчеловодные хозяйства Дальнего Востока, в том числе общественные и частные. Во Владивостоке обо­рудовали специальную медообрабатывающую базу, куда должен был поступать мед от спецсовхозов, а также сель­скохозяйственных артелей, пчеловодных кооперативов, пче­ловодов-любителей.

Для подготовки техников-пчеловодов возникала потреб­ность в учебном заведении — техникуме, который надо бы­ло открыть при совхозе. Это настойчиво и обоснованно предлагал Титов. Квалифицированные специалисты, писал он, понадобятся и в дальнейшем “для обслуживания тех но­вых мощных медовых совхозов, которые, как мы верим, начнут вырастать на опыте нашего совхоза и в других рай­онах Дальнего Востока”.

При Дальпчелосовхозе намечалось издание пчеловодного журнала. Совхоз-комбинат, таким образом, должен был стать центром всего дальневосточного пчеловодства и ока­зать решающее влияние на развитие пчеловодства России. И он был создан. Поражают стройность организационной структуры специализированного пчеловодного хозяйства, взаимосвязанность его звеньев, глубокое знание принципов промышленного пчеловодства автором проекта.

В 1930 году совхоз имел уже более 10 тысяч пчелиных семей. Первые 252 тонны меда, полученные им, были от­правлены в Москву в подарок рабочему классу столицы.

В 1931 году число семей возросло до 17,5 тысячи, в 1932 году — до 23,4 тысячи. В дальнейшем планировалось содер­жать 50 тыс. пчелиных семей. Это было самое крупное пчело­водное хозяйство в мире. В 1931 году в Дальпчелосовхозе ти­ражом 1000 экземпляров вышел первый номер научно-прак­тического журнала “Новое промышленное пчеловодство”.

Титов очень много сделал для превращения Дальнего Востока в район промышленного пчеловодства. Здесь с осо­бой силой раскрылся его талант организатора, воплотились в жизнь идеалы, которым он отдал все свои силы и энер­гию. Однако пчелосовхоз-гигант оказался неуправляемым. Не соответствовало масштабам и техническое оснащение.

На Дальнем Востоке начали создаваться новые пчело­водные совхозы по 4—5 тысяч пчелиных семей. Вскоре были организованы объединения специализированных хозяйств — Приморский, а потом и Хабаровский тресты пчелосовхо­зов. В 1938 году 6 пчелосовхозов Приморского треста дали стране 828 тонн меда, а в 1940 году — 1450 тонн.

По примеру Дальнего Востока в начале 30-х годе» в Сред­ней Азии организовали крупный пчелосовхоз, получивший имя академика Каблукова, в Кабардино-Балкарии — Кабардинский пчелосовхоз, ставший потом матковыводным питомником, пче­лосовхоз в Башкирии медово-экспортного назначения.

На Кубани начали действовать пчеловодные колхозы ме­дового и разведенческого направлений по 2-3 тысячи пчели­ных семей и даже более. Армавирский колхоз “Пчела”, который специализировался на производстве пакетных пчел и се­рых горных кавказских маток, весной 1931 года имел 4705 пчелиных семей. Пчеловодство в них — ведущая отрасль хо­зяйства. Пчелы содержались в многонадставочных ульях Лангстрота, которые изготовляли в своих ульевых мастерских. Северокавказские пчеловоды и слушать не хотели о даданах.

Росли пасеки и пчеловодные фермы сельскохозяйствен­ных артелей по всей России. Некоторые из них имели по 1000 и более ульев.

Однако многие общественные пасеки оставались мелки­ми, всего по нескольку десятков пчелиных семей. Они не располагали хорошими кадрами, достаточными материаль­ными средствами, не так быстро набирали силу, не справ­лялись со службой опыления. Поэтому из них создавались межхозяйственные пчеловодные объединения. Это одна из организационных форм крупного товарного пчеловодства. Уже в начале 30-х годов такие кустовые хозрасчетные пче­ловодные предприятия в 3-5 тысяч семей и межколхозные пчелофермы, основанные на паях, были созданы в Сибири и на Алтае, в Башкирии и центральных областях России, на Северном Кавказе. Ессентукская межколхозная пчело­водная ферма, в частности, насчитывала более 4 тысяч пче­линых семей. В крупных пчеловодных хозяйствах откры­лась возможность применять современные технические средства, рациональнее организовать труд, повысить его производительность, снизить себестоимость меда.

Отечественное пчеловодство постепенно становилось на путь промышленного развития. Ему надо было создать ма­териальную основу. Крупное пчеловодное хозяйство требует максимальной механизации, основное назначение которой — ускорение и облегчение процессов производства, увеличение продуктивности.

Уже тогда остро ставился вопрос о широком внедрении в пчеловодство электричества, в частности при распечатыва­нии сотов и экстракции меда, создании наиболее совершен­ного и высокопроизводительного оборудования и производ­ственных приспособлений, включая подъемные механизмы для кочевок, стандартизации улья. Требовались более мощ­ные средства производства. Даже безотказная четырехрамочная оборотная медогонка не могла справиться с объемом работ на крупной пасеке и ферме при откачке меда. Нуж­ны были многорамочные электрические медогонки с ради­альным расположением сотов, какими пользовались амери­канские, канадские и австралийские пчелопромышленники.

Два механических завода работали на пчеловодство — Дергачевский и Таганрогский, но выпускаемая ими продук­ция конструктивно, по качеству и ассортименту была дале­ка от запросов производства, сдерживала его развитие.

Для удовлетворения нужд общественного пчеловодства, а также пчеловодов-любителей в вощине в зонах развитого пчеловодства открывались воскоперерабатывающие пред­приятия — воскобойные и воскоэкстракционные заводы, крупные вощинные мастерские, оборудованные вощинно-делательными машинами импортного, а потом и отечествен­ного производства. В 1931 году в стране работала 151 во­щинная мастерская, а в 1935 году давали продукцию уже 254 мастерские. Кустарное изготовление вощины на ручных вальцах уступало место механическому, улучшалось ее ка­чество. Слабые ручные прессы воскоперерабатывающих за­водов заменялись сильными механическими. С каждым го­дом росла мощность этих предприятий.

Решающее значение имели подготовка и переподготовка пчеловодов для работы на больших пасеках. Практически кадры пришлось создавать заново. Повсеместно функциони­ровали пчеловодные курсы с разным сроком обучения — от двухнедельных до девятимесячных, одногодичные школы заведующих пасеками и фермами, техникумы, выпускав­шие специалистов пчеловодства среднего звена, вводился факультативный курс пчеловодства в ведущих сельскохо­зяйственных институтах. Заочную подготовку пчеловодов вели опытные пчеловодные станции, Сельскохозяйственная академия имени К.А.Тимирязева, Горский сельскохозяйст­венный институт и другие высшие учебные заведения. На высших курсах при Научно-исследовательском институте пчеловодства готовились ученые-пчеловоды.

Массовые издания учебных, наглядных и методических пособий способствовали более квалифицированному обуче­нию. Много пользы приносили радиокурсы, которые вели на российском радио сотрудники Института пчеловодства.

Страница 11 из 14««567891011121314

Оставить комментарий

Кликните для смены кода
Адрес Вашей электронной почты опубликован не будет.
Обязательные поля отмечены звездочкой (*).