На путях к рациональному пчеловодству

В истории русского пчеловодства XIX век ознаменовался крупнейшими достижениями и открытиями в техноло­гии пчеловодства, биологии медоносных пчел, химии пчело­водных продуктов, техническим прогрессом. Были решены важнейшие проблемы теории и практики пчеловодства, на небывалую высоту поднято просвещение народа. В этом столетии формировалась наша пчеловодная классика.

У самых истоков русской национальной пчеловодной культуры стоял Николай Михайлович Витвицкий (1764—1853) — выдающийся ученый и практик, изобрета­тель и страстный пропагандист пчеловодства, блестяще об­разованный, трудолюбивый, энергичный. Он изобрел раз­мыкающийся на части многонадставочный улей и разрабо­тал принципиально новую систему пчеловодства, которая по своей эффективности, оригинальности и совершенству не знала себе равных в мировой практике. Многие его теорети­ческие положения и методы ухода оказались настолько верны­ми, что не утратили своего значения до сих пор.

Своими капитальными трудами Витвицкий положил на­чало русской самостоятельной пчеловодной литературе, ко­торая сразу заявила о себе как об особом, незаурядном яв­лении мирового класса. Автор опирался не на зарубежные образцы, а на богатейший народный опыт и русские нацио­нальные пчеловодные традиции. Как натуралист, он заме­тил в жизни медоносных пчел факты и явления, которые до него никто не наблюдал, описал и объяснил их, добыл много ценных исторических сведений.

Витвицкого по праву можно назвать патриархом россий­ского пчеловодства и пчеловодом-первопроходцем. Он выра­зил примечательную особенность нашей русской националь­ной пчеловодной культуры — ее новаторство, оригиналь­ность и самостоятельность.

По характеру деятельности он, человек сильной воли и духа, был борцом и просветителем. Неоценим его вклад в развитие пчеловодства России, русской и мировой пчело­водной культуры. С его именем связано начало пути к ра­циональному пчеловодству, основанному на глубоком зна­нии жизни медоносных пчел.

Витвицкий постучался в двери русского пчеловодства до­вольно поздно, когда ему было уже сорок лет, хотя с пче­лами умел обращаться с детства и всегда имел собственную пасеку.

По образованию он философ. Окончил философский фа­культет Львовского университета, преподавал философские дисциплины и заведовал кафедрой философии в лицее.

Однако не философские науки определили его жизнен­ную и творческую судьбу. Витвицкого увлекла и навсегда покорила живая природа: совершенство и многообразие ее форм, естественная история. От общения с природой он получал истинное наслаждение, обновлялся духовно, обре­тал физическое здоровье. Видимо, эту сторону имел в виду Витвицкий, когда говорил о себе: ” Благодарю провидение и за то, что оно предназначило нас быть земледельцами: это сословие есть одно из счастливейших”. В другом месте вос­поминаний он уточнял: “Я охотник до пчеловодства, земле­делия и садоводства”. Из этих, пожалуй, самых распростра­ненных крестьянских занятий совсем не случайно на первое место поставил пчеловодство, бесспорно, ставшее его стра­стью и судьбой, предметом постоянных размышлений и ос­новой практической деятельности. Сопутствующие этому влечению занятия лишь подчеркивали многогранность и объемность его незаурядной натуры.

“Меня наделила природа незавидным телосложением, — признавался он, — судьба отказала мне в богатстве, тем са­мым предназначила меня к ежедневному труду и жизни, полной забот, но я благодарен ей, стократ благодарен за то, что она указала мне на такой отрадный н общеполезный труд, как уход за пчелами”.

Изучение природы медоносных пчел и приемов ухода, или присмотра за ними, как любил говорить Витвицкий, включало и наблюдение за жизнью пчел в естественных ус­ловиях, и освоение мирового опыта в пчеловодстве, и рабо­ту на своей пасеке, не прекращавшуюся в течение всей его долгой жизни.

Проживая в богатых лесами западных губерниях России, он имел возможность в любое время года наблюдать за жизнью пчел в естественных условиях — дуплах и бортях, взбираясь на деревья часто даже без всяких бортнических приспособлений. Порой целыми днями просиживал у гнезда.

Сколько дупел и бортей пришлось ему вскрыть и осмот­реть, чтобы понять законы жизни медоносных пчел! Его интересовало буквально все: и поразительная работоспособ­ность диких боровок, и невероятно большие запасы меда в дуплах, и устройство шеэда, и причины роения.

Он дружил со многими русскими, литовскими и поль­скими бортниками — сильными, ловкими, смелыми, добры­ми людьми, которыми никогда не уставал восторгаться. Многие из них были тонкими наблюдателями, превосход­ными знатоками медоносных пчел, подлинными мастерами бортевого промысла. Высоко ценил он познавательное зна­чение мудрого народного опыта, который накапливался сто­летиями, и всегда опирался на него. “Мужички, — вспоми­нал Витвицкий, — охотно делились со мной своими тайна­ми, потому что видели, что я их умею ценить”. Все это дало ему основание заявить: “Грубо ошибаеться тот, кто ду­мает, что старинное бортевое пчеловодство в нашем отече­стве не было доведено до высокой степени искусства”.

Непреодолимое стремление освоить уже накопленный веками опыт пчеловодов-практиков заставило Витвицкого объехать не только западные и северные лесные и южные степные губернии России, но и многое страны Европы — Австро-Венгрию, Пруссию, Францию, Англию. Поездки за границу, начавшиеся у нас в Петровскую эпоху, теперь уже широко практиковались. Входили в жизнь и зарубеж­ные контакты пчеловодов. Свободно владея многими евро­пейскими языками, Витвицкий посещал наиболее известные пчельники и беседовал с их владельцами, вникая во все тонкости, связанные с пчеловодством, изучал применяемый там так называемый европейский усовершенствованный уход, о котором тогда восторженно писали зарубежные ав­торы. В этих поездках он встречался с авторитетными уче­ными, руководителями и членами пчеловодных обществ, пчеловодами-фермерами, крупными предпринимателями и торговцами медом и воском. Бесспорно, немало интересно­го, нового и полезного почерпнул для себя Витвицкий из этих встреч. Во Львове и Вене он даже прослушал обяза­тельный курс пчеловодства сельскохозяйственных училищ.

Детально ознакомиться с зарубежным пчеловодством по­могали и книги, или, как он говорил, “прочтение лучших на разных языках сочинений”.

Однако многого, чего ожидал и на что надеялся, он не нашел. Не все, чем гордился Запад, подходило для россий­ской действительности, и не во всем мы отстали от ино­странцев.

Специфика пчеловодства требовала не только глубоких теоретических знаний, но и основательных практических навыков. “Тот не может о себе сказать, что он отлично изучил искусственное пчеловодство, — писал по этому по­воду Витвицкий, — кто о нем прочитал много книг, но не проверил читанного на деле”. Пчеловодству точно так же, как и мореплаванию, невозможно научиться по одним учебникам. И где бы ни находился Витвицкий, в Петер­бургской губернии или Литве, на Киевщине или в Полесье, в Подольской губернии или других местах, — в условиях, самых разных по природе и климату, он всегда заводил па­секу и работал на ней. Не просто работал, а наблюдал за пчелами, изучал их жизнь, испытывал приемы, проверял их, ставил разные опыты. Постоянно вел записи, которыми надеялся воспользоваться в будущем, Это был огромный вдохновенный труд натуралиста, ученого и пчеловода. “По мере продолжения моих опытов, — сообщал он, — выра­стали и мои записи, которые и составили потом книгу “На­родное пчеловодство” (книга вышла в свет в 1829 году в Варшаве на польском языке, в сокращенном варианте была переиздана в 1830 гаду). Мелкие журнальные публикагщи Витвицкого по пчеловодству появлялись, начиная с 1813 го­да, на польском языке в Варшаве, Кракове и других горо­дах, на русском — в Санкт-Петербурге, Москве, Архан­гельске. Они касались отдельных, хотя и немаловажных, вопросов пчеловодной практики — улья, размножения пчел, зимовки, а также роли пчеловодства в экономике страны и его распространения, благотворного воздействия на нравственность человека.

Эти статьи не носили на себе печать заграничных влия­ний, были оригинальными произведениями русского пчело­вода, основанные на личном и вековом народном опыте.

В 1835 году на русском языке вышла из печати его кни­га “Практическое пчеловодство, или правила для любителей пчел, извлеченные из долговременного опыта, с объяснени­ем вновь усовершенствованных ульев” в двух частях. Книга сразу обратила на себя внимание новизной, оригинально­стью и потрясающей глубиной раскрытия темы. Третья и четвертая части увидели свет спустя 7 лет — в 1842 году, пятая — в 1845 году. В 1861 году, уже после смерти авто­ра, книга выдержала второе издание, что говорило о ее по­лезности и популярности.

clip_image002

Титул знаменитой книги Витвицкого.

Этот капитальный, поистине фундаментальный труд, над которым Витвицкий упорно работал около 20 лет, — первое во всех отношениях самостоятельное, далекое от заимство­вания и подражания иностранным образцам сочинение по пчеловодству в России, богатству теоретических наблюде­ний и принципам пчеловождения, полноте и оригинально­сти изложения, равного которому не было до работ Бутле­рова и Лангстрота. Сказались солидные теоретические и практические познания автора, основательное знакомство с мировым пчеловодством. Оно несло прогрессивные идеи и в практическом отношении, по определению самого Витвицко­го, “соответствовало вполне це­ли”. Ничего подобного не было ни в одном иностранном руко­водстве. Русская пчеловодная литература, можно сказать, на­чалась с классики. “Даже тру­долюбивые германцы, доведшие до высокой степени развитие почти всей отрасли сельского хозяйства, — сообщал он, — писали весьма мало о пчело­водстве в таком направлении, какое для нас нужно”.

О достоинствах этой великой книги мы можем судить по той оценке, которую дал ей сам автор: “Если бы меня спроси­ли, к какому руководству должны прибегать люди, желающие читать о пчеловодстве на русском языке, я по необходимости принужден был бы назвать сочинение свое “Практическое пчеловодство”. Другого, изданного в настоящее время и, сле­довательно, соответствующего настоящему положению науки о пчелах и экономическим выгодам, у нас нет”.

В объективности и справедливости этих слов мы можем быть уверены: Витвицкий отличался скромностью, взыскатель­ностью к себе и досконально знал пчеловодную литературу.

Основу “Практического пчеловодства” составляет деталь­но разработанная Витвицким принципиально новая, биоло­гически обоснованная система ухода за пчелами в размы­кающихся ульях его конструкции, пригодная, по утвержде­нию автора, для всех климатов России и всех пород пчел. Русские пчеловоды получили капитальное, поистине энцик­лопедическое пособие, книгу надолго.

В Библии сказано: “Пойди к пчеле и по­знай, как она трудолю­бива, какую почтенную работу она производит; ее труды употребляют во здравие и цари, и простолюдины; любима же она всеми, хотя силою она слаба, но мудростию почтенна.

Кроме своего главного труда о практическом пчеловодст­ве, он написал не менее интересные и полезные книги:

“Стеклянный улей, или извлечение любопытнейших явле­ний из естественной истории пчел” (1843), “Сокращенная наука практического пчеловодства” (1846), “Словечко о пчелах” (1847) и более двухсот популярных и прикладных статей, опубликованных в разных газетах и сельскохозяйст­венных журналах того времени на русском, польском и не­мецком языках.

Многонадставочный улей.

При разработке прие­мов практического пчеловодства Витвицкий неизменно об­ращался к природе медоносных пчел, их жизни в естест­венных условиях. “Вся тайна пчеловодства, — утверждал он, — состоит в том, чтобы совершенно знать свойства пчел и уметь сберегать оные… Кто хочет с успехом разводить пчел, должен, сколь возможно, применяться к образу жиз­ни пчел диких.” В этом, пожалуй, вся философия пчело­водства Витвицкого, его теоретические и практические принципы. Они составят одну из важнейших и примечательнейших сторон рациональной технологии русского пче­ловодства. Биология пчелиной семьи и взаимоотношения ее с внешним миром лягут в основу приеме» и методов, целых систем пчеловодства, разработанных и предложенных пче­ловодами последующих поколений.

“…Учитесь, между прочим, и у самих пчел уходу за ни­ми”, — настоятельно советовал он русским пчеловодам, не раз признавался, что пчелы, жившие в борах, показали и ему самому истинный путь к улучшению его личного пче­ловодного хозяйства (а у него порой насчитывалось до двух тысяч ульев), помогли избавиться от ошибок, основной причиной которых было незнание некоторых свойств насе­комых или неверное о них понятие.

Природа пчел подсказала ему мысль о более совершен­ном, чем были тоща в России и за рубежом, искусственном жилище для них — размыкающемся на части многонадста- вочном улье. По форме он напоминал колокол, поэтому был назван колокольным. Улей, сконструированный в 1828 году и постоянно улучшавшийся, — плод многолетних на­блюдений, раздумий и неустанных трудов его изобретателя.

Витвицкий испытывал на своих пасеках и сравнивал всякие ульи, известные у нас и за границей, — соломенные и деревянные, широкие и высокие, маленькие и большие. Из Германии и Франции он выписывал новейшие модели, делал по ним ульи в натуральную величину, заселял пче­лами и изучал их поведение, продуктивность, видел, что тогдашние ульи далеко не во всем соответствовали естест­венным потребностям пчел, а многое противоречили их природе.

В горизонтальных ульях, как заметил Витвицкий, пче­лам зимой и весной холоднее, чем в вертикальных, семьи не вырастали такими сильными, какие бывали в дуплах и бортях. В небольших ульях пчелам летом тесно и душно, поэтому они излишне роились. Часто роились семьи и в просторных, но неразборных стояках. И если в дупле или борти, какими бы по размеру они ни были, благодаря про­исходящим в живом дереве обменным процессам пчелам одинаково хорошо в любое время года, то в улье создавать подобные микроклиматические условия можно, лишь искус­ственно изменяя его объем.

“Изобретатели ульев, — писал Витвицкий, — упустили из виду весьма важное обстоятельство: пчел очень мало в их жи­лище в течение поздней осени, зимы и в начале весны; на­против того, число их неимоверно прибывает в улей и борть в конце теплой весны и благодатного лета. Убывание и при­бывание пчел в их жилище в тепло и холод и нежное их те­лосложение явно доказывают, что они нуждаются в теснова­той теплой квартире в холодную пору года; но летом, когда они размножаются неимоверно, коща медоносные цветы раз­вернутся, когда не угрожает и малейшая опасность от холода, для пчел нужно просторное, сообразное количеству их трудо­любивого населения помещение, чтобы они могли удобно раз­вивать свою силу и деятельность”.

Значит, нужен улей, который мог бы уменьшаться, ког­да пчелам не требуется большая площадь, или, наоборот, увеличиваться до необходимых размеров. Бесспорно, по форме он должен быть вертикальным, как дупло. Такой улей и предложил Витвицкий. Состоял он из шести отделе­ний-надставок .

Высокий куполообразный улей, как полагал Витвицкий, по форме ближе других стоял к естественному жилищу пчел — дуплу, тоже вертикальному, обычно расширяюще­муся книзу.

Ширина летка, выдолбленного в отъемном дне, регулиро­валась поставленными на него надставками и всегда соответ­ствовала силе семьи. Улей рамок не имел, хотя был изобретен чуть позже рамочного улья П. И. Прокоповича. Эти два талантливых русских пчеловода шли самостоятельными путями, независимо друг от друга разрабатывали конструкции ульев и, кстати, по многим вопросам практического пчеловод­ства имели диаметрально противоположные взгляды.

Характеризуя свой улей, Витвицкий отмечал, что устро­ен он “без затей, по плану, начертанному, так сказать, са­мими пчелами”. В этом и состояла оригинальность изобретения: соблюдено было важнейшее условие — улей соответ­ствовал природе пчел. Но это лишь первое основное требо­вание. Тах же успешно решена была и вторая задача, не менее важная, неотделимая от первой и, может быть, даже более сложная для конструктора, — улей позволял воздействовать на пчелиную семью в выгодных для пчеловода це­лях. Такого улья история мирового пчеловодства не знала.

“Устройство колокольного улья рассчитано математи чески, — писал о нем автор. — Этот расчет основан не на произволе, а на природе пчел и на различных других обстоятельствах, имеющих тесную связь с нашими выгодами от сей промышленности”.

Размеры составных частей улья, определенные с исклю­чительной, поистине математической точностью, практически совпадают с размерами корпусов современного многокорпусного улья — самого совершенного искусственного жилища, полностью соответствующего биологии пчелиной семьи и задачам интенсивного пчеловодства.

Витвицкий “угадал” и объем надставок. Подтверждают это ныне широко распространенные в мире, также разбира­ющиеся на части ульи Лангстрота с корпусами на 8 и 10 рамок для расплодного гнезда и низкими надставками — магазинами под мед. Примечательно, что высота надставок в улье Витвицкого также была неодинаковой и зависела от их назначения. В более высоких пчелы выращивали рас­плод, а в меньших по высоте — складывали мед.

Гениальное изобретение русского пчеловода на четверть века опередило появление прославленного многонадста веч­ного улья американца Лангстрота. К сожалению, об этом не знают зарубежные пчеловоды.

Применительно к своему улью Витвицкий создал ориги­нальную, стройную, научно обоснованную и в высокой сте­пени практически целесообразную систему пчеловодства, основанную на обилии корма в гнезде в течение всего года, эффективных противороевых приемах, неоднократных ко­чевках к медоносам, зимовке на воле.

Особенно гордился Витвицкий тем, что его улей позво­лял управлять самым сложным инстинктом пчел — роевым, с которым до того времени ничего нельзя было поделать. “Роение и нероение пчел, обитающих в колокольном улье, зависит от пчеловода”, — подчеркивал он. Это было выда­ющимся открытием, превращавшим пчеловодство в искусст­во, а пчеловода, бессильного и беспомощного перед стихией роения, в хозяина и повелителя.

И как бы подводя итоги и заглядывая в будущее пчело­водства, он утверждал: “Время убедит знатоков пчеловодст­ва, что, не употребляя сложных (то есть составных, или надставных. — И.Ш.) улейков, никак невозможно поста­вить эту промышленность на высокую ступень улучшения”. Это были пророческие слова. Современная мировая пчело­водная практика подтвердила предвидение нашего выдаю­щегося соотечественника.

Противороевые меры.

Витвицкий внимательно и глубоко изучал роение, причины, усиливающие или ослаб­ляющие его, учитывал экономическую сторону этого слож­ного природного явления. Роение снижало продуктивность, а часто просто становилось причиной бездоходности пасек, отнимало очень много времени, так нужного крестьянину летом. Пору роения он называл “решительным временем” в пчеловодстве. Как ученый и практик, разрабатывал спосо­бы, влияющие на роевой инстинкт.

Противороевое действие оказывал сам уход за пчелами по новой, предложенной им системе. Он был упрощен до предела и состоял лишь в постепенном, по мере усиления семьи, расширении гнезда целыми надставками или, наобо­рот, сокращении его в конце пчеловодного сезона. Весной, в мае, как только обе надставки, в которых зимовала семья, оказывались заполненными, под них требовалось подставить третью, спустя две недели — четвертую, еще через две — пятую, и так, пока семья не занимала весь улей.

Описывая этот способ, Витвицкий неоднократно указывал на необходимость своевременного или даже заблаговременного выполнения операций, чтобы пчелы всегда имели для себя “соразмерный простор” и ни на минуту не оказы­вались в тесноте, угнетающей их. Этот фактор считал ре­шающим для сохранения работоспособности пчел. Наруше­ние его неизбежно приводило семью в состояния роения, и тогда уже никакое, даже значительное, расширение гнезда не возвращало семье активность: “Если вы распространите их жилище уже тогда, когда они приготовились к пущению роя, то не ожидайте успеха, ибо вы опоздали”.

Таким образом, по утверждению автора системы, легче предупредить роение, чем бороться с ним, когда оно уже возникло и зашло глубоко. Кстати, эту точку зрения разде­ляют и современные пчеловоды.

Витвицкий заметил и еще одну очень важную деталь: расширение гнезда сверху, а не снизу не снимает роевого состояния, а лишь способствует складыванию меда в верх­нее отделение. Эта особенность учтена современной про­мышленной технологией, предусматривающей систематиче­ский обмен местами гнездовых расплодных корпусов, своев­ременно предоставляющей матке свободное пространство для яйцекладки.

Если семья уже начала готовиться к роению, то по ут­верждению автора прогивороевой технологии, не все еще потеряно. Следует просто отделить одну часть рас плодного гнезда от другой пустой надставкой. Разрыв гнезда оказался самым надежным средством к прекращению роения пчел: “Они по природе своей не терпят пустоты между наполнен­ными частями своего жилища и поэтому совокупными си­лами и с жаром принимаются за наполнение пустого улейка, не думая уже о роении”.

Суть приема, который потом получил название строи тельного пояса, заключалась в том, что в строительные работы, не утихающие в улье ни днем, ни ночью, включа­лись прежде всего молодые пчелы, которые до этого не , принимали в них участия и готовились уйти с роем. Уже сформировавшееся ядро роя распадалось.

Этот оригинальный способ, впервые в мировой практике предложенный Витвицким, входит в арсенал современного промышленного и любительского пчеловодства как надеж­ное средство борьбы с роением. В очень сложный вопрос пчеловодной практики русская наука внесла весьма значи­тельный вклад.

Обилие корма — основа пчеловодства.

В отли­чие от других сельскохозяйственных животных, корма кото­рым заготавливает человек, медоносные пчелы запасают се­бе корм сами. Такова уникальная особенность этих обще­ственно живущих насекомых. Оберегая пчел от голодной смерти, природа наделила их способностью заготавливать во много раз больше меда и цветочной пыльцы, чем их требу­ется на питание до новых взятков.

Обильные запасы корма дают возможность пчелам не только переносить самые длительные зимы и холодные за­тяжные весны, но даже неблагоприятные годы, когда расти­тельность из-за засухи или, наоборот, из-за дождей и холо­дов не выделяет нектара или дает его столько, что нако­пить мед не удается. Корм пчелиной семьи — мед тоже об­ладает уникальным свойством: он сохраняет свои ценные качества в течение очень длительного времени — многие годы, а нередко целые столетия. “Это доказывает, — писал Витвицкий, имея в виду особенность меда не портиться, — что судьба пчел лучше обеспечена природою, нежели наша или других животных”. Гибель пчел от голода или недобро­качественного корма в естественных условиях, таким обра­зом, исключена.

И в изобилующей лесами Подолии, и в дубравах Литвы, н в северных борах России Витвицкий встречал дупла, в которых находилось по 15—20 пудов меда “отличной добро­ты”. Вместе с бортниками ему удавалось вскрывать дупла, до краев наполненные медом. “Стало быть, — делал вывод исследователь, — пчелы никогда не должны погибать голо­дной смертью”. На основании своих наблюдений он выдви­нул важнейшее положение практического пчеловодства, не утратившее силы до сих пор, — поддерживать обильные запасы меда в ульях в течение всего года.

Рост семьи, энергия и работоспособность пчел, в конеч­ном итоге продуктивность, как полагал Витвицкий, регули­руется и определяются количеством корма в гнезде и целиком зависят от него. При обилии меда пчела “делается постояннее в труде и способнее к размножению своего племени. В сем состоит вся тайна и все мнимое чародейство, от которого знающие дело сие в течение одного года значительно обогащаются”. Слова эти истинны и никогда не устареют. Их надо высекать на граните.

Витвицкий обвинял в невежестве пчеловодов, считавших, что полномедное гнездо снижает активность пчел и поэтому часто отбиравших мед, даже незрелый. “Тот не знает природы пчел, — утверждал он, — кто думает, что от достатка пищи они делаются ленивее. В сем случае не должно применять других животных к пчелам. Достаток меду в ульях никогда еще не производил худых следствий, а недостаток — всегда”.

Пчелы, изнуренные голодом, или погибают раньше срока, или долго остаются малосильными, неспособными продуктив­но работать и воспитывать полноценные поколения. Практика неизменно подтверждала эти очень важные наблюдения.

Витвицкий ставил в пример знающих, дальновидных пчеловодов-колодников, которые на зиму и весну не только оставляли пчелам в гнездах корма намного больше того, что они съедают, но и на всякий случай хранили в своих кладовых запас меда еще на два-три года. На их пасеках всегда были могучие семьи, и они не знали урона. “Наши предки, — вспоминал он, — часто научали своих сынов, говоря: “Ежели желаете разбогатеть от пчеловодства, то вы должны всегда иметь хороший запас давнего меда… Смот­рите, чтобы вы его в нужде не покупали”.

Без страховых запасов меда “пчеловод всегда будет ни­щим”. Кстати, этот мудрый совет часто, к сожалению, не соблюдают и современные пчеловоды. Да и учебники не учат этому.

Согласно разработанной Витвйцким системе содержания пчел в надставочных ульях верхнее отделение всегда долж­но быть полномедным. Даже после цветения главных медо­носов, когда полагалось снимать заполненные медом над­ставки, он выламывал из них соты лишь после того, как убеждался, что все семьи за- пасли достаточное количество меда на зиму. Если какая-то из них не смогла собрать корма, вместо маломедной надставки он давал полномедную. Этого меда семье хватало на осень, зиму и начало весны, тем 6о- лее что мед был еще и в нижнем отделении улья. Только излишки меда принадлежали пчеловоду. Впоследствии это положение вошло в заповеди пчеловодов.

Гнездо пчёл практически стерильно. В нём обнаружено семь антибиотических веществ. На сотах и в меду нет микроорганизмов – вирусов и бактерий. И одежда пчелы, пропитанная ароматами смолы древесных почек и веществами, защищающими её тело, обладает антибиотическими свойствами. В восковом гнезде, как в операционной, идеальная среда для жизни её обитателей, которая сохраняла их в течение многих миллионов лет.

Мед, по мнению Витвицкого, не только естественная, здоровая и любимая пища для пчел, но и лекарство, предупреж­дающее заболевания или излечивающее от недугов.

Многократно убеждался он в том, что пчелы, укрываю­щие в пустотах деревьев большие запасы отличного меда, были всеща здоровы и сильны и почти никогда не загряз­няли ни своих жилищ, ни сотов.

Впервые русским пчеловодам прямо была названа истин­ная причина бедствия, ежегодно уносившего миллионы пче­линых семей. “Человечество много теряет через пчеловодов жадных и не знающих своего дела”, — с горечью писал он, решительно не советуя заниматься пчеловодством тем, кто намеревается морить пчел голодом.

В русской и мировой пчеловодной литературе никто так убедительно и глубоко не обосновывал необходимость со­держания пчел постоянно на обильных кормах, как это сде­лал Витвицкий. Да, кстати, и после него, вплоть до Бутле­рова, Лангсгрота и Рута, почти все авторы книг, в том чис­ле и известные мировые авторитеты, больше говорили о минимуме, а не о максимуме запасов, совершенно игнори­руя природу пчел.

Щедрое снабжение пчел медом в течение всего года, к сожалению, нередко недооценивается и теперь, хотя метода ми современного научного анализа доказано отрицательное влияние недостатка корма и на организм выращиваемо­го потомства, и на продолжительность жизни пчел, и на яйцекладку маток.

По глубокому убеждению Витвицкого, на любой пасеке, а при использовании составных ульев, особенно, очень важно иметь большой запас сотов, которые требуются пчелам для складывания меда и выращивания расплода. “Постройка сотов много стоит трудов и времени пчелам”, поэтому недостаток их сдерживает развитие семьи, уменьшает принос нектара, сокращает прибыль от пчеловодного хозяйства. В колодах почти невозможно создать сотовый запас, а в надетавочных ульях, даже безрамочных, его в какой-то сте­пени все-таки доступно иметь, если не выламывать из над­ставок соты, частично заполненные медом. Особенно дороге такие надставки для молодых семей.

Настоящей бедой для пчеловодства, считал Витвицкий, — недостаток сотов. Очень большое значение придавал им для повышения медосбора. Соты называл капиталом пасеки. Его многонадставочный улей без возобновления гнезда за счет го­товых сотов вообще терял по меньшей мере половину своих достоинств. “Незнание способа возобновлять устаревшие соты есть в текущем столетии одна из главных причин упадка до­машнего и бортевого пчеловодства”. Так фактически была по­ставлена задача — отыскать нужный способ. Только с изобре­тением рамочных ульев, медогонки и производством вощины искусственным путем пчеловоды решили эту непосильную для Витвицкого и его современников проблему.

Страница 1 из 1612345678910»»

Оставить комментарий

Кликните для смены кода
Адрес Вашей электронной почты опубликован не будет.
Обязательные поля отмечены звездочкой (*).