Остался нам с вами еще васильковый мед.
Автор книги, где упоминается васильковый и другие очень редкие и очень трудно добываемые монофлерные меды, поясняет, что васильковый мед, который он имеет в виду, пчелы собирают с синих васильков, с тех самых васильков, которые часто растут посреди хлебов и именуются васильками посевными. Сообщается там же, что васильковый мед зеленовато-желтого цвета, с горьковатым привкусом и приятным ароматом миндаля.
Честное слово, мне никогда в моих путешествиях по стране не приходилось видеть рядом с посеянными хлебами такую массу синих васильков, которые могли бы обеспечить пчел нектаром в количестве, достаточном для приготовления, видимо, замечательного, как и все остальные цветочные меда, василькового меда. А вот заросли, в буквальном смысле этого слова, другого нашего василька, василька лугового, уже не с синими, а с фиолетовыми цветами, я, бывало, и встречал и видел, как работают в этих зарослях медоносные пчелы. Работают, трудятся вовсю уже тогда, когда другие медоносные растения отцвели. Видел я и мед, собранный с лугового василька. Этот мед, в отличие от меда с синего василька, не зеленовато-желтого, а светло-желтого цвета.
Последняя такая встреча с медом, собранным с лугового василька, произошла у меня года два тому назад.
То лето было очень тяжелым для пчел — холода чередовались с сухой жарой. При такой погоде совсем не выделяла нектара липа, и я уже подумывал, что в этот раз не видать мне на столе своего меда. И вот как раз тут, когда надежды, казалось, уже не осталось, заметил я, что мои пчелы, как только расходился день, выбирались из ульев и довольно дружно, как при хорошем взятке, куда-то летели.
Я, разумеется, тут же выяснил направление полета своих подопечных, а там и разыскал то место, которое и позвало к себе пчел, истосковавшихся по взятку.
Сразу за нашей деревней, за оврагом лежат два открытых пространства, окруженных лесом и отделенных друг от друга неширокой полосой берез и дубов. Когда-то это были поля, которые пахались, и где, соблюдая принятую в наших местах технологию полеводства, по очереди сеяли те или иные культуры.
Последний раз здесь посеяли клевер, посеяли по ранней весне, разбросав, как полагалось в этих местах, семена прямо по снегу, под которым дожидался весны высеянный еще осенью хлеб. Пришла весна, хлеба поднялись, и под защитой хлебов окрепли молодые кустики клевера. Хлеба скосили, обмолотили, зерно увезли, а молоденький клевер оставили жить дальше. Клевер успешно перезимовал, а там и зацвел, разросся и, как положено было еще совсем недавно, пошел под косу на корм колхозному стаду.
Клевер скосили первый раз, косили еще и на другой год, а потом начались на нашей земле реформы, и добрые колхозные клевера на двух большущих полянах в какой-то форме передали частным лицам, не имевшим к тому же никакого отношения к колхозу.
Первый год новые владельцы клеверов, посеянных и выхоженных вовсе не ими, косили эти клевера, сушили и возили в районный центр на продажу.
Говорили, что за это клеверное сено новоиспеченные фермеры-хитрецы выручили вроде бы очень неплохие деньги. Что уж подвинуло наших энергичных, оборотистых фермеров на новые подвиги, не знаю, но только на следующий год решили они на месте одного клеверного поля посадить картофель, а там и собрать неплохой урожай этой ценной до сих пор культуры.
Расчет фермеров был прост: в колхозе, которому и принадлежали еще не так давно эти неплохие клеверные поля, был семенной картофель, приготовленный для посадки на колхозных полях. Вот и решили наши фермеры этот семенной картофель как-то раздобыть и, в конце концов, вроде бы и отыскали соответствующие пути, которые позволили бы им засадить бесплатным картофелем большущее поле. Задумано-сделано, и поле под завтрашний картофель наши фермеры перепахали, перепахали еще по осени — запахали недавние клевера и принялись ждать весны. Но весной случилось непредвиденное — колхоз раздумал заниматься дальше картофелем и, не дожидаясь, когда фермеры-мудрецы умыкнут часть картофельных семян для своих личных нужд, продал кому-то эти самые семена. Вот так и остались наши молодцы-умельцы у разбитого корыта — половину земли перепахали, и картофель не посадили.
Видимо, эта неудача как-то сказалась на настроение новых владельцев недавних колхозных полей, и в этот год они уже не с прежней охотой заготавливали клеверное сено. А потом вообще бросили половину клеверного поля нескошенным и убрались куда-то.
Вот это-то вспаханное было под картофель поле, а следом за ним и оставшаяся нескошенной часть клеверного пространства и стали вдруг буйно зарастать луговым васильком. Прошел всего один год, и все прежнее фермерское хозяйство превратилось в заросли буйного лугового василька. Этот-то самый василек, вовсю разошедшийся своим фиолетовым цветом, и позвал к себе моих пчел и выручил и пчел, и меня из беды.
Погода весь август стояла ровная, без особых дождей и с мягким солнцем. Каждый день было достаточно тепло, и пчелы без устали носили и носили в свои улья нектар. К концу августа, когда обычно ни о каком взятке у нас не могло быть и речи, в каждом улье магазины оказались заполненными добротным, на этот раз определенно монофлерным медом с лугового василька.
Но такое событие случилось у нас пока только однажды. Дальше о луговом пространстве, занятом травой-васильком, все-таки вспомнили, и в самом начале сенокоса наш чудесный василек скосили. Правда, к началу августа у скошенного василька все же успели отрасти новые листья, но снова поднять над своими листьями цветочную стрелку с бутонами и раскрыться новыми фиолетовыми цветами он не смог.
Вот, пожалуй, и весь разговор-беседа о монофлерных медах.
Ну а теперь давайте поговорим о медах, собранных, как говорилось уже, с разнотравья.
В «Справочнике по пчеловодству» дана такая характеристика этому меду:
«Полифлерный, или смешанный (сборный), цветочный мед пчелы собирают с различных растений. Обычно такой мед называют по месту его сбора: горный, луговой, лесной, степной. Иногда в таком меде преобладает мед с одного или нескольких растений, но чаще в определенных соотношениях в нем содержится мед, собранный пчелами с цветков многих растений. Характеристика смешанного меда непостоянна. Цвет его может быть от светло-желтого до темного; аромат и вкус — от нежного и слабого до резкого; кристаллизация — от салообразной до крупнозернистой. Смешанный мед иногда содержит примесь пади».
Мне приходилось близко знать пасеки на Алтае, которые поставляли весенний монофлерный мед — мед с белой акации, а затем — полифлерный, сборный мед, собранный за лето со всех цветущих трав, освоивших склоны алтайских гор. Это был полифлерный, смешанный горный мед.
Со степным медом судьба меня почти не сводила, а вот лесной и луговой знаю вроде бы не очень плохо. Лесной сборный мед дарили мне мои пчелы, когда я жил на берегу озера посреди северных лесов — главными поставщиками нектара тут были ива, лесная смородина, малина, травы лесных полян, иван-чай (кипрей) и вереск.
Ну, а луговой сборный мед достался мне уже здесь, на Ярославщине — да и не только луговой, но и тут же лесной, с таких же лесных цветущих растений, разве что в этот раз без вереска и дикой смородины, да с меньшей долей кипрея.
Вот и получается, что тот мед, который собирают пчелы вокруг моей нынешней пасеки, тоже, конечно, сборный, но сборный уже и с лугов, и с леса. Так что ценность этого русского северного меда, которым одаривает меня милый моему сердцу уголок ярославской земли, видимо, хоть и ненамного, но все-таки выше ценности лугового и лесного сборных медов в отдельности.
Ну а чтобы не казаться вам пустословом, постараюсь еще раз вспомнить по памяти, какие именно растения одаривают моих пчел нектаром (разумеется, я буду перечислять только те растения, которые заметно участвуют в производстве нашего северного сборного меда — подарка наших лугов и лесов): мать-и-мачеха, ива, клен, медуница, жимолость, смородина красная, крыжовник, смородина черная, вишня, слива, яблоня, одуванчик, черемуха, сурепка, рябина, земляника, герань луговая, клевер белый, вероника, малина, горлец (раковые шейки), мышиный горошек, шиповник, кипрей, (иван-чай), василек луговой, таволга, липа, осот полевой, лопух, пустырник.
Я не упомянул здесь такие медоносные растения, как фиалку полевую, крушину ломкую, калину, короставник, шалфей, кукушкины слезки, золотую розгу, дягиль, мяту перечную… Это тоже наши друзья-товарищи, и пчелы посещают цветы этих растений, но взяток отсюда не столь заметен, как с других, перечисленных мной ранее. И даже без этих наших друзей-товарищей (не назвал я еще и различные огородные растения, которые тоже охотно посещаются пчелами), без их участия в нашем ответственном деле, видимо, будет достаточно и первого перечня, чтобы представить, как много всего доставляют пчелы в свои ульи.
Правда, не каждый мед, полученный на моей пасеке, обязан своим происхождением сразу всем нашим медоносам. Во-первых, бывают такие года, когда погода мешает тому или иному медоносу в полную силу проявить себя, и тогда кто-то из списка наших основных друзей-помощников выпадает. Во-вторых, нередко приходится мне проводить ревизию своей пасеки сразу после весны и отбирать из ульев так называемый весенний мед, и тогда в такой весенний мед уже не попадает мед с тех медоносов, которые цветут только летом.
Обычно в составлении весеннего меда у нас участвуют мать-и-мачеха, ива, клен, медуница, жимолость, смородина красная и черная, крыжовник, вишня, слива, яблоня, черемуха, одуванчик. Вот как раз сразу после цветения одуванчика, в самом начале цветения сурепки, белого клевера, герани и земляники и заканчивается недолгая история моего весеннего меда. Так что все остальные медоносы, которые следуют в моем перечне после одуванчика, в весенний мед не попадают. Они достаются другому, летнему меду, который извлекается из ульев уже в августе месяце. Вот так и определяются два сорта меда с моей пасеки: весенний и летний.
Но чаще случается так, что я не достаю из ульев весенний мед, оставляю его до начала августа и только тут собираю весь урожай сразу: и за весну, и за лето. Тут-то и появляется мед, на мой взгляд, самый богатый, самый дорогой для меня — мед с весны до осени, как я его называю.
Может появиться у меня и еще один сорт меда — это мед летний, но уже без рябины, земляники, без малины и горлеца, а то и без белого клевера и шиповника. Такой мед уже составлен иван-чаем, луговым васильком, пустырником, лопухом, осотом, таволгой и, конечно, липой, если липа в тот раз расщедрилась и преподнесла нам свой нектар. Какого-то простого названия этому меду я не подыскал, а для себя называю его медом с вершины лета. А достается мне такой мед в том случае, когда я помещаю в новый улей пчелиный рой, вышедший у меня на пасеке, и предоставляю ему возможность устроить свою собственную жизнь рядом с ульем-родителем (стариком, как говорят пчеловоды). Если пчелиный рой вышел рано, то он еще успеет и на белый клевер, и на шиповник, и на малину — тогда этот мед будет чисто летним. А если почему-либо рой запаздывает с выходом, то мед его и станет называться для меня медом с вершины лета.
Вот такие четыре сорта (если так можно сказать) сборного русского северного меда (лесного и лугового) и может подарить мне моя пасека.
Ну а теперь давайте внимательно разберемся, какую же конкретную целебную силу несет в себе каждый из четырех моих медов.
Начнем с меда весеннего и еще раз повторим, какие именно растения участвуют в создании этого продукта: мать-и-мачеха, ива, клен, медуница, жимолость, смородина красная, смородина черная, крыжовник, вишня, слива, яблоня, черемуха, одуванчик.
Я думаю, что мать-и-мачеха хорошо известна тем, кто интересуется траволечением (фитотерапией), как великолепное лекарственное растение. Вспомните тут, что и без одуванчика не обходится ни один трактат, посвященный целебным травам. Кто-то укажет и на наш первоцвет — медуницу как на чудесное средство от многих болезней. Ну а смородина красная и черная да к ним еще жимолость — это вообще кладезь витаминов. А теперь для тех из вас, кто пока не знаком близко с лекарственными растениями, я хочу предложить небольшую экскурсию в мир целебных трав, чтобы показать вам, из каких замечательных компонентов складывается целительная сила вот этого весеннего меда, который преподносят мне мои пчелы.
Итак, внимание!
Собирают цветы этого растения ранней весной, а молодые листья — через 2—3 недели после того, как обсеменятся корзиночки.
В народной медицине применяются листья мать-и-мачехи вместе с цветами в виде напара при разных видах грудных и легочных болезней как отхаркивающее средство, легкое потогонное. Кроме того, напар из смеси листьев и цветов мать-и-мачехи в дозе 20,0—30,0 г на 1 л кипятка принимают и в других случаях воспаления слизистой оболочки, как и при катарах желудка и кишок, при почечных заболеваниях, при катаре мочевого пузыря.
При насморке втягивают в ноздри сок, выжатый из свежих листьев.
«Сок, выжатый из свежего листа мать-и-мачехи, на тряпочке или прямо лист ее прикладывают к гноящимся ранам, язвам, нарывам. Считается в народе средством, заживляющим раны».
Книга, из которой я позаимствовал это описание мать-и-мачехи (М. А. Носаль, И. М. Носаль. «Лекарственные растения и способы их применения в народе»), одна из самых замечательных наших книг, посвященных лекарственным растениям, которые давно знает наш народ. Книга эта переиздавалась совсем недавно, ее можно, видимо, найти, а там и проверить выше сказанное. Но если авторитета автора этой книги, авторитета врача и знатока народной медицины, вам покажется недостаточно, то прочтите, что пишется о мать-и-мачехе, как о лекарственном растении, еще в одной серьезной работе (Н. Н. Брезгин. «Лекарственные растения Верхневолжья»):
«Листья и цветки мать-и-мачехи наиболее широко известны с древних времен как средство от кашля. Листья растения принимаются внутрь при заболевании дыхательных путей, вызывают разжижение густого секрета и действуют обволакивающе при кашле, хриплом голосе, катаре бронхов, воспалении зева, бронхиальной астме, воспалении легких, применяются также при воспалении слизистой оболочки желудочно-кишечного тракта, при отсутствии аппетита. Отвар из листьев или размятые листья действуют облегчающе при воспалении вен ног и при воспалении кожи.
В народной медицине применяют листья вместе с цветами, причем наряду с вышеуказанными заболеваниями применяются также при воспалительных заболеваниях мочевыводящих путей и желудочно-кишечного тракта для возбуждения аппетита и улучшения пищеварения».
Раз уж стали мы с вами доискиваться, какова же сила нашего, пожалуй, самого первого весеннего цветка, то никак не обойтись тут, думаю я, и без чудесной работы ученого и потомственного травника В. С. Городинской — книгу В. С. Городинской «Таинство сил исцеляющих» я рекомендую прочесть всем, прочесть, как говорится, от корки до корки, чтобы принять в себя многое из того, что именуется философией траволечения:
«Словно бы нарочно растение создано природой от простудных кашлей. Применявшееся еще в Древней Греции, в особенности настои и отвары из его молодых листьев, оно обладает противовоспалительным и потогонным свойством, усиливает секрецию бронхиальных желез, является отхаркивающим и смягчающим средством. В Польше, Болгарии и Германии отваром из листьев мать-и-мачехи лечат бронхиты, плевриты, бронхиальную астму, катар верхних дыхательных путей, воспаление легких, ангину, кашель, охриплость, применяют для лечения воспалительных процессов желудочно-кишечного тракта. В нашей стране настой и отвар из листьев используется при золотухе, водянке, кашле, удушье, а сок из свежих листьев и корней — при туберкулезе легких и малярии, применяли в качестве желчегонного и потогонного средства.
Научные исследования показали, что водный отвар листьев обладает спазмолитическим действием. В отечественной фитотерапии листья мать-и-мачехи рекомендуются как противовоспалительное, мягчительное, обволакивающее при заболевании дыхательных органов и как антисклеротическое средство при гипертонии, атеросклерозе и других сердечнососудистых болезнях».
Работы, которые я только что цитировал, написаны в основном с позиции народной медицины (различия в подходах народной и официальной медицины к лекарственным растениям я покажу чуть позже), а потому, чтобы совсем закрепить свою веру в целительные силы нашего самого раннего весеннего цветка, обратимся к рекомендациям науки:
«Применяется в основном при воспалительных заболеваниях дыхательных путей, легких как отхаркивающее, мягчительное, потогонное, в том числе и для ингаляций. Обладает ранозаживляющими, регенераторными свойствами, часто используется для лечения нарывов, ушибов, повреждений кожи. Полезна для лечения артритов, как дополнительное средство в терапии злокачественных опухолей, для укрепления и роста волос, при лечении атеросклероза и как желчегонное средство. Цветки мать-и-мачехи могут быть составным компонентом витаминного чая.» (Пашинский В. Г. «Лечение травами»).
После всего, только что прочитанного вами, наверное, уже не надо никого убеждать, что мать-и-мачеха не бросовая травка, не только сорняк, который нередко допекает и огородника, и полевода и с которым не так-то просто бороться.
— Ну, хорошо, — скажете вы, — мы согласны, что мать-и-мачеха растение чудесное, способное многих выручить из разных бед. Но как быть с медом, собранным с этого цветка, — передаются ли меду в этом случае все силы той же мать-и-мачехи?
Вот здесь-то, чтобы ответить на ваш вопрос, и придется нам, прежде всего, познакомиться с основными принципами официальной и народной медицины.
Как складывается представление о том, или ином лекарственном растении у народного целителя? Да, очень, на первый взгляд, просто — знает такой человек от матери, от отца, а там и от деда с бабкой, что та или иная травка способна была всегда вступать в переговоры с тем или иным недугом человека и очень часто это противостояние выигрывала, а болезнь провожала за дверь. А что именно, какие именно вещества, содержащиеся в листьях, цветах, корнях этого растения, помогали при этом больному, народного целителя обычно не интересовало. Да и не мог он точно установить так называемые действующие вещества, которые разыскивает в лекарственных растениях официальная медицина, прежде чем дать разрешение на пользование той или иной травкой — в отличие от официальной медицины у народного целителя не было и до сих пор нет никакой химической лаборатории. Да и нужна ли она ему, нужна ли такая инструментальная наука человеку, который обладает народными знаниями и интуицией, который посвящен в логику, в философию земли, природы и для которого мир растений, мир трав — мир обязательно живой, умеющий разговаривать с человеком, а оттого и способный рассказать знающим, внимательным людям многое о себе.
Нет, все это не мистика, это основа жизни людей на земле. И с этой основой, с этой философией земли, природы вынуждена все чаще и чаще считаться теперь любая официальная и обязательно точная, инструментальная наука, вооруженная различными лабораториями, где, прежде всего, и чаще без общей оценки явления, начинает она исследовать это явление по клеточкам, по деталям.
Не составляет тут исключения и наша официальная медицина, которая признает за тем или иным лекарственным растением его право помогать людям только после того, как в результате точных химических анализов будет найдено, выделено из данного растения то так называемое действующее вещество, которое в поставленном следом эксперименте и проявит себя в качестве лекарства. А пока такого вещества из растения, давно знакомого народной медицине, не выделено, пока не доказано, что именно это вещество и есть лекарство, данное растение прочь из списка лекарственных средств.
И происходили тут вещи удивительные, которые противоречили, на мой взгляд, любой логике, но все равно происходили: брали мы под арест даже такие чудесные травы, как, например, зверобой, и держали их, как теперь говорится, в информационной блокаде, запрещали упоминать имя такой травки рядом с какими-либо болезнями, запрещали вообще книги, посвященные народной медицине, в которых упоминались растения, не прошедшие пока контроль-проверку официальной медицины.
Поищите уже сейчас, когда книг о народной медицине издано предостаточно, когда официальное табу на народную медицину вроде бы и отменено, поищите в работах, принадлежащих перу официальной медицины, например, замечательную травку — золотую розгу (золотарник), и, уверяю вас, вы ее не найдете. А вот в народной медицине эта золотая розга живет и выручает многих, страдающих болезнями почек. И что удивительно: пройдет время и отыщет официальная инструментальная наука, обязательно отыщет в той же золотой розге ее действующие вещества, а там и включит, возможно, эту травку в свой список лекарственных трав, разрешенных для лечения больных.
Но может быть и другой исход. Очень может быть, что не найдут точные лаборатории такого явного действующего вещества в той или иной травке-сироте, не признаваемой пока официальной медициной. Что-то, конечно, отыщут, но этого «чего-то» окажется вдруг мало, с точки зрения науки, чтобы принести больному ощутимую пользу. И зачем, мол, тогда рекомендовать такую слабосильную травку, где нужных веществ всего ничего, если есть другие какие-то лекарственные травы, куда богаче теми же самыми веществами.
Сделает наука такой вывод, снова отставит в сторону какую-нибудь золотую розгу, порекомендовав вместо нее что- то иное, но не послушается народный целитель-травник и продолжит собирать золотые стрелочки-стебельки нашего милого веселого золотарника вместе с цветами и листьями.
А может, официальная наука все-таки права — маловато в этой травке-сироте какого-то вещества, которому, по мнению науки, и полагалось бы побеждать болезни? А кто сказал, что только то вещество, которое открыла в травке- сироте наука, и приходит к человеку на помощь? А может, что-то другое, пока не открытое, и составляет силу этого растения-целителя? Может, и не просто какое-то вещество отдельно (ведь конкретное вещество науке выделить просто и проще проверить его в медицинском деле) придает силу этой травке-скромнице, а все вещества, составляющие собой растение, вместе, помогая по-своему друг другу, и выручают, в конце концов, нас из тяжелой болезни? А?
А ведь и такие примеры знает наша официальная медицина. Услышит она о каком-то чудодейственном растении, заполучит его, сделает из его корней, например, спиртовую вытяжку, проверит ее на практике и подтвердит тут, что эта спиртовая вытяжка действительно лечит, например, людей, страдающих тяжелыми заболеваниями центральной нервной системы, выручает из глубокой депрессии. И конечно — дорогу такому лекарственному средству! И не проверит другой раз наша наука все замечательное растение целиком, не прислушается к народной молве, не выпишет для себя весь список болезней, которые, по утверждению народных академиков, побеждает знаменитый корень.
Вот так и получается другой раз: даст добро наша официальная медицина тому или другому лекарственному растению, но по указанным выше причинам ограничит его применение только несколькими конкретными рекомендациями. Например, годится это средство для лечения депрессивных больных, при борьбе с импотенцией, да еще как растительный стимулятор оно вполне подходит. И все…
А ведь народные знания того же самого чудодейственного корня куда шире — здесь, например, и простуды, и боли в суставах, и малокровие, и ночное недержание мочи, и сахарный диабет и т. д. и т. п. Но, увы, не проверила тут все наша официальная медицина: то ли поторопилась, то ли проверяла только действие спиртовой вытяжки из этого растения, а не настояла его, например, на водке, как рекомендуется народными целителями (ведь в водке растворители и вода, и спирт, и не все, что растворяется в воде, обязательно растворяется в спирте), не исследовала внимательно водный раствор этого лекарственного средства, не заинтересовалась обычным чаем из этого растения.
Почему потребовалась мне эта достаточно продолжительная экскурсия в область народной и официальной медицины? Дело в том, что стоит перед нами вопрос: «А передается ли целебная сила той же самой мать-и-мачехи меду, приготовленному пчелами из нектара этого цветка?»
Если бы у меня был сейчас под рукой точный химический анализ нектара, собранного пчелами с цветков мать-и-мачехи, если бы к тому же обладал я возможностью провести не менее точный анализ меда, собранного с цветков этого растения, то дальше нам с вами было бы очень просто. Подчеркнули бы мы действующие вещества (способные бороться с теми или иными болезнями), обнаруженные в нектаре растения, а там поискали бы аналогичные вещества и в нашем меде. И если бы нашли, то тут же и ответили бы на свой вопрос: да, свои силы мать-и-мачеха передает меду, а потому этот мед никак не менее целителен, чем наше замечательное растение.
Но, увы, химического анализа нектара не только мать-и-мачехи, но и других цветов-медоносов я до сих пор нигде не встречал. Не встречал я пока и точного химического анализа различных медов, собранных с конкретных растений. А потому позвольте мне рассуждать здесь так, как рассуждает обычно мудрый старик-пчеловод, проживший возле пчел всю свою умную и старательную жизнь. А рассуждает такой наблюдательный человек-философ очень просто, и уверен я, что и очень точно: «С какого растения мед — такая у него и сила. Чем наши горы славны, тем и мед наш алтайский знаменит. Считай сам… Душица сильная трава? Сильная! Зацветет душица, вся пчела возле нее, всю силу душицы в улей несет. Ну а кислица цвести начнет. Снизу в горах кислица сначала зацветает, а затем все выше и выше до самых лугов поднимается. Вся пчела за кислицей так по горам и путешествует. А кислица (дикая красная смородина. — А. Онегов) разве силы не имеет? Имеет. Да еще какая сила у этой ягоды — ото всех болезней хороша. Вот и мед с кислицы такой же герой».
Эта беседа досталась мне на Алтае от старого умного пчеловода, бывшего тамбовского крестьянина по отцу, который и переехал сюда, к горам Алтая, из коренной России еще в столыпинские времена — переехал и привез сюда вместе с собой не только какой хозяйственный скарб, не только свое умение водить пчел, но и основы знаний русским человеком-крестьянином земли, природы.
Я встречал разных пчеловодов, встречался с ними еще тогда, когда вокруг меда не начиналась чрезмерная торговая суета, когда цена на мед была совсем невелика, и он был доступен почти всем. И всякий раз, беседуя с такими людьми, полпредами медоносной пчелы в нашем обществе, обществе людей, слышал я всегда одно и то же: «С какого растения мед — такая у него и сила». А потом подтверждение этих слов, этой веры народных философов-академиков, отыскал я и в замечательной работе, адресованной, прежде всего врачам и фармакологам, выпущенной издательством «Наука» под редакцией академика медицинских наук СССР. Книгу эту я уже вспоминал, когда рассказывал вам о целебных свойствах мать-и-мачехи. Ее автор В. Г. Пашинский. Здесь и отыскал я такие строчки:
