Пчеловодство выходного дня

 Нашлись средства и против гнильца.

Летом 1870 года на своей пасеке Бутлеров обратил внимание на одну семью, значительно ослабевшую и никак не поправ­лявшуюся, хотя в природе сложились для пчел вполне бла­гоприятные условия. Он решил, что плоха матка, и заме­нил ее молодой, семью подсилил пчелами, но вскоре она ослабла снова. Коща внимательно осмотрел расплод, обна­ружил сгнившие личинки. Это был гнилец — одно из са­мых страшных и опасных заболеваний, от которого выми­рали пасеки. Не раз видел ученый, как у соседних крестьян вдруг начинали переводиться пчелы. В неразборных ульях трудно было осматривать семьи и расчленять гнезда, чтобы отыскать причины этому. Пчеловоды слышали о гнильце и панически боялись его, но не знали, какой он, как его за­метить и что с ним делать. А гнилец подтачивал и губил пасеки. У самого Бутлерова вспышка гнильца поразила по­ловину семей. Их надо было спасать.

Он поднял всю мировую литературу, читал заметки Про­коповича, одним из первых сообщавшего об этой “заразитель­ной язве”, и пришел к выводу, что сведения о гнильце крайне противоречивы, причина возникновения и природа его не вы­яснены и весьма спорны, поэтому нет и достаточно надежных средств воздействия на возбудителя болезни.

В январе 1873 года в “Трудах” Вольного экономического общества публикуется его обстоятельная статья “О болезни пчел — гнильце”. В ней не только дана история вопроса, но и подробно с точки зрения рядового пчеловода описаны види­мые признаки болезни, подмечены такие тонкости, о которых никто не говорил ни до него, ни после. Автор проследил ее течение, указал на заразность гнильца, подтвердив мысль Прокоповича о том, что если уж эта болезнь появилась, то она переходит из улья в улей, с пасеки на пасеку.

Ученый особо остановился на предупреждении болезни, чему обычно не придавали значения, и на лечении пчел. Из профилактических мер главное — устранение причин, неблагоприятно влияющих на расплод, а это возможно лишь в разборных рамочных ульях, которые позволяли ос­матривать любой сот, и при соблюдении рациональной тех­нологии. Из лечебных средств советовал фенол, разведен­ный в спирте и воде, и салициловую кислоту в жидком и газообразном состоянии.

Этими лекарственными средствами, впервые в России предложенными Бутлеровым, гнилец все-таки можно было победить. Как химик, он знал, что без химии здесь не обойтись. Во всех случаях считалось необходимым пересе­ление семьи в чистый улей с обязательным двухдневным голоданием пчел, что, как раз советовал Прокопович. Ныне ведут борьбу с гнильцом более эффективными средствами и способами с использованием антибиотиков.

Статья Бутлерова о гнильце очень помогла пчеловодам. Теперь они узнали, что с гнильцом можно и нужно бороть­ся, сам собой он не прекратится.

В заграничных заметках, которые систематически публиковали “Труды” общества и “Русский пчеловодный листок” Бутлеров старался поместить побольше статей о гнильце, сообщить о нем новейшие зарубежные данные. Все это — конкретный и весомый вклад ученого в оздоровление и сохранение русских пасек, на которых осваивалась рацио­нальная технология.

Пути освоения рациональной технологии.

Как сделать, чтобы неграмотные в подавляющем большинстве крестьяне-пчеляки, привыкшие и продолжавшие водить пчел по старинке, как водили их деды и прадеды, могли освоить основы рационального пчеловодства? “При тепереш­них обстоятельствах, — утверждал Бутлеров, — ничто не может так скоро и такую действительную принести помощь пчеловодству, как распространение в народе улучшенных приемов пчеловодства и необходимых для этого теоретиче­ских сведений”.

Распространение знаний стало ключевой проблемой рус­ского пчеловодства на многие годы. Она вовлекла в свою орбиту видных ученых, общественных деятелей, прогрес­сивных пчеловодов.

Бутлеров полагал, что есть один верный, вполне доступ­ный путь — учить примером. Только живым примером можно убедить крестьянина в необходимости знаний, в пользе тех или иных приемов, в неизбежности замены ко­лоды рамочным ульем и предложил конкретные формы.

Передовые русские пчеловоды, которые освоили рацио­нальную технику ухода за пчелами, и при уменьшении ме­доносных источников по-прежнему получали от своих пасек много меда. Они-то и могли стать примером, которому сле­довало подражать. “Чем больше, — говорил Бутлеров в до­кладе “О мерах к распространению в России рационального пчеловодства”, — крестьяне будут наглядкой убеждаться, что при таком-то способе хозяйствования дело идет лучше, тем скорее они примутся и сами будут, поступать так же. Пример — лучший учитель”.

Действительно, что еще могло убедить человека больше, чем увиденное собственными глазами? Ведь книги основной массе крестьян были неизвестны или по малограмотности недоступны.

Первые показательные пасеки стали своеобразными вы­ставками рационального пчеловодства, народными универси­тетами по пчеловодству в России. Влияние их на развитие ра­ционального пчеловодства было значительно и плодотворно.

Бутлеров указал путь простой и, пожалуй, в то время самый надежный. По его убеждению, не следовало сразу создавать образцовые пункты рационального пчеловодства. Достаточно лишь разыскать пчеловодов-любителей и про­фессионалов, ведущих дело толково. Их в России было не­мало, потому что наше земля никогда не оскудевала умны­ми, знающими, трудолюбивыми людьми. Но они разъедине­ны, не знакомы друг с другом. Отсутствие единства в дей­ствиях, надо сказать, всегда мешало русскому пчеловодству, да и не только ему одному. И ученый призывает к едине­нию русских пчеловодов. Оно настойчиво диктовалось глу­боким кризисом, в котором в силу сложившихся социально- экономических условий оказалось пчеловодство страны. Этот призыв, подобно тревожному набату, всколыхнул пче­ловодов России. Их взоры обратились к Вольному экономи­ческому обществу, с которым Бутлеров теперь связал свою судьбу. Он возглавил в нем созданную им Пчеловодную ко­миссию — своеобразный оперативный штаб, в который вошли люди энергичные, творческие, авторитетные — А.Ф.Зубарев, П.Н.Анучин, С.П.Глазенап, Г.П.Кандратьев и другие, был избран вице-президентом, а потом и президен­тш общества. Все наше пчеловодство легло теперь на его плечи. Окало него начинает группироваться целый ряд крупных работников — ученых, практиков, общественных деятелей, которые понимали общенародное значение пчело­водства. Бутлеров становится лидером, а Санкт-Петербург — пчеловодным центром России. Здесь сосредоточиваются главные силы русских пчеловодов.

По инициативе Бутлерова Вольное экономическое обще­ство обратилось к пчеловодам с просьбой сообщить свои фа­милии и адреса, дать сведения о себе и своих пасеках. Это был первый и, казалось бы, не такой уж большой, но необ­ходимый шаг к выявлению и сближению пчеловодов Рос­сии. В 1872 году в “Трудах” общества уже опубликовали небольшой список, который из номера в номер пополнялся новыми именами.

Пчеловоды получили возможность знакомиться, общаться, делиться наблюдениями и опытом, советами помогать друг другу, обсуждать вопросы, интересующие всех. В содружестве пчеловоде» Бутлеров справедливо видел ту “зародышевую клетку”, которая со временем могла вырасти в самостоятель­ный и жизнеспособный коллективный организм.

Сближению и сплочению пчеловодов России в большой степени способствовал выделившийся в “Трудах” общества и вскоре завоевавший авторитет и доверие читателей само­стоятельный отдел пчеловодства, в котором публиковались поучительные статьи пчеловодов, ведущих дело на рацио­нальных основах.

“Интерес к пчеловодству, несомненно, существовавший, но дремавший во многих, — писал ученый об этом време­ни, — сразу пробудился, послышались отголоски по всей России, появились статьи и книга, началось общение рус­ских пчеловодов между собой. Оказалось, что мы богаче пчеловодами, чем можно было думать…”

С каждым годом пополнялся легион сторонников и зна­токов рационального пчеловодства толковыми многоопыт­ными пчеловодами и настоящими энтузиастами этого дела.

В 1873 году Бутлеров выступил с новыми инициативами и конкретными предложениями о путях распространения рациональных приемов, техники и культуры научного пче­ловодства. Он считал необходимым привлечь для этого ту часть интеллигенции, которая находилась в самом близком общении с народом, в частности сельских учителей и дере­венское духовенство. Для них обучение юного поколения пчеловодству должно было составить нравственную обязан­ность. Для этого рекомендовал непременно ввести в про­грамму учительских и духовных семинарий, готовивших сельских учителей и священников, курс пчеловодства как обязательный предмет. Окончившие семинарии могли на месте основать хорошие пасеки, которые содействовали бы в округе пропаганде правильного пчеловодства. То же отно­силось и к сельским шкалам, где учащиеся усваивали бы сведения об основах рамочного пчеловодства и потом спо­собствовали бы его распространению среди крестьянства — самого значительного сословия России. Просветительная роль священника и народного учителя была очень широка, и влияние ее и рамочных церковных, монастырских и школьных пасек на развитие пчеловодства могло сказаться в сильной степени.

Бутлеров полагал вполне возможным и весьма полезным знакомство с пчеловодством солдат, находившихся на службе, советовал включить этот курс для чтений в полковых, ба­тальонных и ротных шкалах, обращался по этому вопросу в Российское военное ведомство, которое отнеслось к нему с по­ниманием. Для солдат, возвратившихся домой, пчеловодство могло стать экономическим подспорьем, а их рамочные пасе­ки к тому же послужили бы примером для других.

Академик предлагал организовать специальные пчело­водные школы, так как в стране почти не было профессио­нально грамотных, хорошо подготовленных пчеловодов. Планировалось, в частности, на средства Вольного экономи­ческого общества открыть Бурашевскую шкалу в Тверской губернии, а на средства Министерства государственных имуществ — в Пензенской. Подробный проект положения о пчеловодной школе с трехлетним сроком обучения, учебной пасекой, пансионатом составил сам Бутлеров. В апреле 1882 года Бурашевская школа пчеловодства Вольного эко­номического общества — детище ученого — уже действова­ла. Готовилась к открытию школа при Измайловской опыт­ной пасеке в Москве.

По мнению Бутлерова, большую пользу могла принести рассылка общедоступных книг и листовок по пчеловодству по сельским школам, духовным семинариям и земствам для чтения и ознакомления с основами рамочного пчеловодства. Он предложил бесплатно рассылать семена медоносных рас­тений, давать ссуды желающим завести пчел, поощрять пе­редовых пчеловодов — тех, кто пользуется разборными ульями и применяет искусственное размножение семей.

Понимая грандиозность задачи, Бутлеров старался вклю­чить в действие буквально все известные ему рычаги, что­бы решительно изменить положение в пчеловодстве России.

Он настойчиво боролся за реализацию своих предложений, и эти энергичные меры, бесспорно, способствовали появлению в разных местах страны рациональных пасек, внедрению в пчеловодство основ науки. Новое набирало обороты, постепен­но изменялся характер пчеловодства. Поражали масштабы и разнообразие аспектов деятельности, доступные большому уму и назаурядному таланту организатора.

Начало пчеловодной журналистики. Пропаганда пчеловодных знаний, активно начатая в Петербурге, заняла ведущее место в деятельности ученого-просветителя. Про­явилась она в самых разных формах. Он публиковал попу­лярные статьи в периодической печати, писал книги, делал доклады и сообщения на выставках, читал публичные, об­щедоступные лекции, общался с пчеловодами.

Каждым словом и каждой своей строкой Бутлеров вы­ступал за просвещение масс;, повышение степени образованно­сти, улучшение нравственности. Чрезвычайно важным в этом считал периодическую печать. С его приходом в Вольное эко­номическое общество в “Трудах” систематически, из номера в номер, начали вести специально выделенный отдел пчело­водства, постепенно увеличивая его объем. “Труды” стали центральным печатным органом русских пчеловодов. Если в1872 году в отделе пчеловодства, который он возглавил, бы­ло опубликовано 20 статей, то в 1873 году — 50.

Материалы, разнообразные по содержанию, географиче­ски охватывающие громадную территорию, приносили не­малую пользу в пропаганде рационального пчеловодства.

Статей поступало много, тем не менее Бутлеров просматривал все и готовил их к печати. Это был огромный труд редактора. Над чужими рукописями он работал с та­кой же напряженностью, как над своими, относился с той же взыскательностью к форме и содержанию, правил сти­листические погрешности, недочеты в изложении, выделяя новое и существенное, но всегда сохранял мысль авторов, их принципиальную позицию. “Всякому следует представ­лять свободу мнения, — утверждал он в одном из неопуб­ликованных писем, хранящемся в его личном архиве. — Пусть каждый руководствуется своими убеждениями и дей­ствует сообразно им, не стесняя ими других и не стесняясь сам чужими мнениями. Было бы лишь у каждого внутрен­нее убеждение, что поступает правильно”. Так, кстати, всегда делал и он сам, твердо убежденный, что только при гласности и свободе мыслей возможен прогресс.

Кроме того, ученый вел огромную переписку с пчелово­дами. До тысячи писем в год получал он и сам отвечал на них. Л ведь у него было множество важных дел по универ­ситету и Академии наук.

Бутлеров знал неотразимую силу влияния прессы на мне­ния людей, формирование их взглядов, убеждений, поэтому подходил к материалам с особой осторожностью и ответствен­ностью. Во всем была видна принципиальность редактора.

Обложка первого русского журнала по пчеловодству

Отдел пчеловодства “Трудов” способствовал единению русских пчеловодов. Вокруг редактора группировались лю­ди, прогрессивно мыслящие, искренне преданные избранно­му делу. С каждым годом расширялся круг читателей, все больше становилось авторов, во много раз возрос поток кор­респонденции. Наступил небывалый обмен мнениями между пчеловодами, который менял их образ мысли, способствовал освоению и утверждению рациональной технологии. Четырнадцать лет бессменно возглавлял он отдел пчело­водства в «Трудах» Вольного экономического общества. На­коплен за эти годы богатый журналистский опыт, найден оправдавший себя принцип отбора статей, еще ярче виделся ориентир. Все публикуемые материалы отличались актуаль­ностью темы, новизной, ясностью мысли, простотой изло­жения, практической полезностью.

Много, очень много за это время выяснено истин, преж­де неведомых, теперь добытых, как крупицы золота из недр земных, освещены такие вопросы пчеловодства, какие пря­мо указывали на его будущие успехи и процветание.

Бутлеров вынашивал мысль о самостоятельном, незави­симом пчеловодном журнале. Русские пчеловоды испытыва­ли в нем потребность. Он разработал его проект, составил программу, обосновал необходимость издания.

В январе 1886 года в Санкт-Петербурге под редакцией академика Бутлерова вышел первый номер журнала “Рус­ский пчеловодный листок”. Начало пчеловодной журнали­стике в России было положено. Это стало выдающимся со­бытием в истории отечественного пчеловодства.

Журнал открывался обращением к читателям. “Сооб­щать рациональные приемы пчеловождения от одного мно­гим, — писал редактор, — всего скорее и успешнее воз­можно при посредстве печати. Издание хороших книг, бес­спорно, могущее оказать и действительно оказывающее влияние на поднятие рационального пчеловодного хозяйст­ва, не может, однако, удовлетворить потребность обмена мыслей и знаний между пчеловодами; для этого нужно по­временное издание, посвященное исключительно пчеловод­ству и дающее своим читателям все дельное, добытое мно­гими лицами и вообще пчеловодной наукой и практикой. Этой задаче, надеемся, и будет достаточно удовлетворять “Русский пчеловодный листок’^. Потребность в существова­нии такого журнала уже давно у нас чувствуется”.

Программа журнала была весьма обширной, целенаправ­ленной и отвечала запросам и надеждам пчеловодов России. Публикации включали оригинальные статьи по технологии пчеловодства, новые данные о поведении пчел, знакомили с более совершенными конструкциями рамочных ульев, рас­сказывали о пчеловодстве разных местностей России и дру­гих стран, содержали ответы на вопросы, материалы биб­лиографического характера, объявления. Редактор сумел со­хранить преемственность “Трудов”, углубил их программу, еще более усилил идею объединения, консолидации пчело­водов России. Поистине, спасение вялилось в единстве.

Широкомасштабная программа и принципиальная ли­ния, проводимая редактором, привлекли к сотрудничеству в журнале крупных специалистов — биологов, химиков, тех­нологов, изобретателей, пчеловодов-практиков. Вокруг ре­дакции группировались люди прогрессивно мыслящие, пре­данные пчеловодству, заботившиеся о его судьбе. С каждым щдом все больше становилось авторов. Наступил небыва­лый до этого обмен мнениями и опытом.

Журнал преследовал цель — ввести в пчеловодство ра­зумное начало, основанное не на догадках, а на знании природы пчел и их естественных потребностей.

Страстная и последовательная пропаганда рамочного пче­ловодства не могла не воздействовать на читателей, делала журнал познавательным, интересным и боевым. Даже инфор­мационные материалы, кроме своего прямого назначения, не­сли публицистический, наступательный заряд, звали к пере­устройству пчеловодства страны. Благодаря популярной форме изложения и небольшой цене журнал был доступен и понятен простому читателю — рядовому пчеловоду.

Бесспорно, велики были достоинства журнала и его влия­ние на читателя, но он не мог заменить книг по практическо­му пчеловодству с систематическим изложением учебного ма­териала, а в них очень нуждались пчеловоды России.

Надо сказать, что выходившая в то время пчеловодная литература не могла похвастаться дельными, толковыми со­чинениями. Только живое слово Витвицкого продолжало волновать пчеловодов, но книги его из-за малых тиражей представляли уже большую редкость. Остальные издания теоретически были слабы и несостоятельны, наставления и правила страдали схематизмом, безнадежно устарели и не соответствовали новому направлению в пчеловодстве. По таким источникам научиться рациональным приемам невоз­можно. К тому же по языку и стилю изложения они ока­зывались доступными только образованному читателю, за­путывали изобилием мелочей и подробностей, отпугивали в большинстве своем малограмотных пчеловодов. Все это от­лично понимал Бутлеров.

В 1871 году выходит его книга “Пчела, ее жизнь и глав­ные правила толкового пчеловодства” — выдающееся про­изведение по пчеловодству. Она получила огромную извест­ность, при жизни автора выдержала пять изданий общим тиражом 50 тысяч экземпляров, что тогда считалось исклю­чительным событием. И каждое новое издание ученый со­вершенствовал, обогащал теоретическими и практическими сведениями, значительно дополнял отдельные наиболее важные положения, шлифовал язык и стиль. И потому книга, предназначенная для народа, стала образцом ясно­сти, точности и простоты изложения. Автор не старался “украсить” текст просторечными словечками, не прибегал к псевдонародности, а говорил о серьезных вещах доступно, просто, убедительно, стремясь поднять своего читателя — простого крестьянина до уровня образованного человека, сделать из пасечника и пчеляка рационального пчеловода.

В эту работу Бутлеров вложил огромный запас научных знаний, которыми обладал, и личный многолетний опыт по уходу за пчелами. Ученый в совершенстве владел практи­ческим пчеловодством и только тогда рекомендовал приме­нять те или иные приемы, когда проверив сам многократно, убеждался в их полезности и целесообразности. Книга по­могла пчеловодам как следует понять жизнь пчелиной семьи, перед ними открылся новый, прежде неведомый мир насекомых, были даны простые и в то же время надежные средства воздействия на них.

“Пчела” Бутлерова стала главным учебником пчеловод­ства. По ней учились правильному уходу за пчелами не только начинающие и рядовые пчеляки, но и люди, считав­шие себя знатоками. Не одному поколению русских пчело­водов благодарно послужило это руководство.

По глубине биологических обоснований, оригинальности мыслей, точности главных правил, логической завершенно­сти и цельности, мастерству изложения книгу можно отнести к классическим и поставить рядом с лучшими работами корифеев отечественной и зарубежной пчеловодной науки. Чтобы написать такое произведение, надо было иметь и фундаментальные знания, и дарование, и безграничную любовь к пчелам и пчеловодсту, и, конечно, уважительное отношение к читателю, ни на миг не забывая о моральной ответственности перед ним.

В прошлом, когда хотели пожелать человеку здоровья и добра, говорили: «Пусть на твоём столе всегда будет полная чаша мёду». Если есть мёд на домашней краюхе, значит в доме достаток.

Титульный лист главной книги Бутлерова

Одиннадцать раз переизда­валась “Пчела” и тем не менее оставалась библиографической ­редкостью. В таких же лучших демократических традициях, свойственных всей прогрессивной русской пчеловодной литературе написаны и другие работы Бутлерова — классические образцы демократизации науки.

Вторую свою книгу “Как водить пчел” он специально предназначил для крестьян. Готовя рукопись к печати, не раз обсуждал ее с членами Пчеловодной комиссии Вольною экономического общества, читал в отделении пчеловодства Русского общества акклиматизации животных и растений в Москве. Прислушиваясь к советам, автор старался придать тексту максимальную краткость и ясность. Популярное на­родное издание и должно быть точным, простым по струк­туре и очень высоким и емким по наполнению мыслями. “Я живо помню те три заседания отделения пчеловодства, — вспоминал академик И.А.Каблуков, — в которых читалась эта книжка, и можно было удивляться, с каким вниманием относился академик к тем замечаниям, какие делали члены отделения, среди коих было немало простых пчеловодов”.

Исключительная взыскательность к своему труду, граж­данская ответственность перед читателем позволили учено­му создать кишу в русской пчеловодной литературе единст­венную в своем роде — при малом объеме она включала все основные вопросы пчеловодства. “Как водить пчел” ста­ла азбукой, настольным пособием пчеловодов. Многие начинали с бутлеровской книги и становились потом признан­ными мастерами. Как тогда говорили, эту книгу надо печа­тать золотыми буквами. Выдержала она 12 изданий, пере­ведена на польский язык.

О бесконечной многогранности характера и действий пчелы, сокрытых в ней тайнах и особом предназначении на Земле писал великий и мудрый Лев Толстой: «Пчела, сидящая на цветке, ужалила ребёнка. И ребёнок боится пчёл и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающуюся в чашечку цветка, и говорит, что цель пчелы состоит в впивании в себя аромата цветков».

Написал Бутлеров и еще одну небольшую работу — “Правильное (рациональное) пчеловодство, его выгодность, его задачи и средства”. Главная цель брошюры — поведать людям о пчелах — самых полезных насекомых на Земле. Автор пропагандировал пчеловодство как выгодное занятие,технологических приемов и пчеловодной практики. По содержанию и изложению это не руководство или наставление для пчеловодов, а популярное пособие для всех любителей природы.

Бутлеров хотел познакомить русских пчеловодов и с лучшими зарубежными сочинениями. В 1877 году по его предложению переводится и под его редакцией выходит капитальная книга известного немецкого пчеловода Берлепша “Пчела и ее воспитание в ульях с подвижными сотами в странах без позднего осеннего взятка”, которая, по славам Бутлерова, давала читателю современные пчеловод­ные знания, знакомила с основными положениями естест­венной истории пчелы. Она положила начало целой серии переводных книг лучших иностранных авторов.

Пчеловодство интересовало Бутлерова прежде всего как средство улучшения благосостояния народа. Как и все рус­ские просветители с сильно развитым гражданским потен­циалом, он отстаивал интересы крестьян, искренне верил, что их материальное положение можно облегчить, и в меру сил своих, возвышенной страсти и энергии содействовал этому. Прямо указывал, что вопрос о развитии пчеловодст­ва есть в то же время вопрос об улучшении быта русского крестьянства и деревенской интеллигенции.

О выгодности пчеловодства Бутлеров говорил не только в чисто пчеловодных изданиях, но и в большой прессе, взывая к нему внимание общества и государства.

Пчеловод, замечая, что пчела, собирает цветочную пыль и сладкий нектар и приносит их в улей, говорит, что дело пчелы состоит в собирании мёда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит,что пчёлы собирают пыль и сок для выкармливания молодых пчёл и выведения матки, что цель её состоит в продолжении рода.

В феврале 1880 года на первой полосе влиятельной пол­итической газеты “Новое время” была напечатана его публицистическая статья “Пчеловодство как средство народного дохода”. Со всей откровенностью автор высказал в ней свою профессиональную и гражданскую точку зрения на пчеловодство России, эту так называемую мелкую отрасль, которая, по его словам, имеет существенное значение в народном хозяйстве, о чем многие и не подозревают. “Но в том-то и дело, что она мелка лишь для крупных зем­левладельцев, — утверждал академик, — и, наоборот чрез­вычайно крупна по своему значению для землевладельцев мелких”.

В доказательство выгодности Бутлеров приводил приме­ры достижений пчеловодов других стран, где оно пользова­лось вниманием и поддержкой государственных органов. В сельскохозяйственном производстве России пчеловодству с его уникальными продуктами принадлежит если не преж­нее, исключительное, то, во всяком случае, весьма замет­ное место. Подтверждали это и статистические данные. Он был убежден в том, что пчеловодство в России может раз­виваться и в более широких, промышленных масштабах, и тоща оно будет приносить еще большие доходы. “Не следу­ет ли всем власть имеющим посерьезнее смотреть на эту “мелкую” (?) отрасль сельского хозяйства и, переставши от­носиться к ней свысока, добросовестно взяться за ее ожив­ление!” — призывал ученый, авторитет которого был очень велик. Его слово всеща звучало сильно.

В занятии пчеловодством Бутлеров ценил не только экономическую сторону, но и не менее важную для кресть­янства России — нравственную. Как и другие его предшественники-просветители и гуманисты, он говорил об этом во всю силу. Добрая нравственность и трудолюбие — обще­человеческие ценности. Они как раз и формируются в общении с пчёлами. Можно ли найти более благородное занятие! «Не следует также упускать из виду того, – указывал он, – что пчеловодство и хорошая нравственность в крестьянстве тесно связаны… В самом деле, успешное занятие пчеловодством требует аккуратности, трезвости. Наконец, пчеловод должен быть нежадным, честным… Да, наконец, тот, кто постоянно окружён природою, кто живет, так сказать, в непосредственном общении с нею, в глуши лесов и в просторе лугов, кто видит трудолюбие пчел, их чистоту, стремление к общему благу, может ли тот не сознавать, хоть бы даже безотчетно, необходимость трудиться? Общение с природою всеща благотворно дейст­вует на человеческую душу”. Истинные пчеловоды всегда были символом духовной чистоты.

Ботаник замечает, что перелетая,с пылью дву­домного цветка на пестик, пчела оплодотво­ряет его и ботаник видит в этом роль пче­лы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселе­нию. И этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит роль пчелы.

Ученый был глубоко убежден в том, что пчеловодство — один из путей просвещения народа. В распространении знаний видел и свое служение России, свой высокий гражданский долг.

Но конечная роль пчелы не исчерпывается ни тою, ни другою, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий…» Великий гуманист, несомненно, имел в виду высокое предназначение медоносной пчелы – пробуждать в человеке добрые чувства, воспитывать нраственные качества.

Пчеловодство, как и всякая другая созидательная чело­веческая деятельность, не стоит на месте, постоянно разви­вается и совершенствуется. Этому движению к совершенст­ву всей силой своего авторитета и влияния способствовал и он сам, взывая к творчеству пчеловодов России.

Академик Бутлеров, для которого интересы и судьба пчеловодства были важнейшим делом жизни, высоко ценил пытливый ум и изобретательность русских пчеловодов, их неистребимую творческую сущность.

Восторженно отзывался он о полезных приспособле­ниях, простых, удобных и оригинальных устройствах, которые предлагались пчеловодами-практиками. Вот с какой гордостью говорил о пчеловодах России, когда в 1860 году увидел на пчеловодной выставке в Праге разделительную решетку Ганемана: “Кроме крупных снарядов, интересны были и некоторые из мелких. Между ними внимание пчеловодов обращали на себя маточные клетки (ганемановы) и металлические решетки, сквозь которые могут проходить рабочие пчелы, но не может проходить матка. Такие решетки служат для отделения матки от медового пространства. Следует заметить, что решетки эти, недавно только появившиеся за границей, давно у потребляются нашим известным пчелово­дом П.М.Борисовским и его последователями и для нас но­вости не составляют. Приятно было видеть, что мы, рус­ские, ушли вперед…”

Но, к сожалению, не все, что конструировали и изобре­тали пчеловоды России, было полезно и ново. Не распола­гая информацией, не зная того, что в том или ином на­правлении уже сделано, большинство из них, как говорил Бутлеров, придумывало или давным-давно известное у нас где-нибудь по соседству или за границей, или даже совсем ненужное.

В самой первой статье “Заметки по части пчеловодства” Бутлеров с сожалением указывал на бесплодность и пороч­ность такого подхода к усовершенствованиям и изобретени­ям в пчеловодстве, когда не учитываются прошлый опыт и достижения в этой области. “Имея в виду какое-нибудь предприятие, — писал он, — обыкновенно стараются напе­ред познакомиться со всеми улучшениями, существующими по этой части. Такое правило вполне рационально, и так обыкновенно поступают у нас. Но — странное дело! Пчело­водство чуть ли не является в этом случае исключением”.

Одного своего собственного опыта, подчеркивал ученый, как бы ни был он богат, при занятии изобретательством крайне недостаточно.

И во времена Бутлерова, ознаменовавшиеся торжеством разборного рамочного улья и рационального пчеловодства, немало пчеловодов конструировали “свои” ульи, в подавля­ющем большинстве случаев совершенно не зная тех систем, которые существовали у нас в России и за рубежом и по тому времени считались первоклассными. То же было и с пчеловодным инвентарем. Бутлеров беспощадно критиковал таких, с позволения сказать, изобретателей, вполне спра­ведливо, обвиняя их в невежестве. “Хоть мы, русские, и давнишние пчеловоды, — с болью и горечью писал он в 1870 году, — а видно, делать нечего, приходится сознаться, что западные соседи и тут нас сильно опередили.

Сознание это было бы полезно: решившись на него, мы постарались бы, конечно, познакомиться подробно со всем тем, что у соседей есть хорошего по этой части, и имели бы в экономии время и труд, употребляемые теперь на “придумывание” того, что едва ли нужно”.

Как-то Бутлеров прочитал статью “Записки пасечника”, в которой откровенно рассказывалось о том, как автор осваивал пчеловодство и что вносил своего. “Записки эти, — писал по этому поводу ученый, — интересны также как пример того длительного и трудного пути, которым при­нуждены были проходить некоторые русские пчеловоды, отыскивая собственными одиночными трудами усовершенст­вования и нередко такие, которые уже давно известны бы­ли в Германии, но оставались у нас неизвестными благода­ря отсутствию отдельных книг и журнальных статей по ча­сти пчеловодства”. И как бы подводя итог, добавлял: “Я ду­мал и думаю, что, прежде чем изобретать самим, нужно знакомиться с чужими изобретениями по той же части и что при соблюдении этого простого правила мы избежим придумывания того, что уже придумано, или того, что со­всем не нужно. По моему мнению, русские пчеловоды, дер­жась этого правила, могли бы только выиграть”. “Русский пчеловодный листок” из номера в номер публиковал сооб­щения о заграничных новостях. Ощущался острый недоста­ток в информационных материалах.

Направляющий совет великого ученого был очень нужен пчеловодам России, переводившим свою отрасль на прогрес­сивную рациональную основу. На него горячо откликнулся ближайший друг и единомышленник Бутлерова Г.П.Канд ратьев, решивший систематически знакомить русских пче­ловодов со всем новым и ценным, что было в зарубежном пчеловодстве.

В 1892 году, уже после смерти Бутлерова, он издает жур­нал “Вестник иностранной литературы пчеловодства”, который сразу же вызвал живой интерес пчеловодов России. Мысли академика Бутлерова приобретают еще большую силу теперь, в век стремительного научно-технического прогресса, когда в мире идет индустриализация пчеловодной отрасли, создается новая современная техническая база.