Статьи В. Г. Жарова

Трудно согласиться

С некоторыми положениями и выводами статьи А.И.Касьянова “Биология обогрева пчелиного гнезда” (“Пчеловодство” №2, 2003) трудно согласиться.

Обогрев чего-либо предполагает наличие постороннего источника тепла. Биология в сочетании с обогревом воспринимается как дополнительный нагреватель животного происхождения. Но есть замечания и более существенные, чем неудачность заголовка.

“Если бы корка клуба действительно выполняла роль теплоизоляционной оболочки, то … на границе между нагретой зоной и оболочкой наблюдался бы резкий скачек температуры. Однако такого скачка никто из исследователей не обнаружил”. И далее: “…теплопроводность слоя с его уплотнением возрастает. Поэтому рассматривать корку как инструмент регулирования теплоотдачи пчелиного клуба нет оснований”.

Во-первых, в измерениях Т.Г.Харченко (“Пчеловодство” №3, 1980) резкий скачёк температуры на границе между коркой и ядром клуба присутствует, что, кстати, и позволяет определить эту границу.

Во-вторых, увеличение теплопроводности вследствие уплотнения корки вовсе не аргумент против её роли как теплоизолятора. В старой телогрейке со свалявшейся ватой не так тепло, как в новой, но всё-таки теплее, чем совсем без неё. При уплотнении корка теряет в качестве, но не перестаёт быть теплозащитной оболочкой. К тому же, при уплотнении корки уменьшается радиус клуба, т.е. сокращается поверхность теплоотдачи.

Те же измерения Т.Г.Харченко обнаруживают и разрыхление корки при существенном понижении наружной температуры, что означает уменьшение её теплопроводности. Т.е. клуб целенаправленно изменяет свою структуру для снижения потерь тепла.

В-третьих, в сборнике «Пчела и улей» (М. 1969) под редакцией Т.Губиной на фотографии представлен результат жёсткого эксперимента К.Фаррара: Были мгновенно умерщвлены пчёлы, находящиеся в клубе при – 18 градусах, после чего его разрезали по центру. В итоге получена прямая, а не косвенная, очень наглядная картина структуры клуба с рыхлым ядром и плотной коркой.

“Как только пчёлы собрались в кучу, без каких либо ухищрений с их стороны начинает действовать механизм самообогрева…”

Если бы не было “ухищрений”, то свалочные и искусственные рои массой 6-8 кг погибали бы от перегрева, чего не происходит из-за наличия терморегуляции. Иными словами, как только пчёлы собираются в кучу, тут же начинает действовать механизм терморегулирования. Уже поэтому проводить аналогию между гроздью пчёл и копной сена нельзя.

“… в любом месте клуба тело пчелы отдаёт тепло”.

Перемещаясь с поверхности клуба в тепловой центр, пчела согревается, т.е. потребляет энергию, а не отдаёт её. В какой-то промежуток времени температура этой пчелы сравнивается с температурой окружающего её воздуха и теплообмен вообще отсутствует. Таким образом, не каждая пчела и не в любом месте клуба отдаёт тепло.

“При понижении наружной температуры … клуб сокращается …температура на поверхности растёт.”

Если уплотнить ворох влажного “загоревшегося” зерна, то температура его поверхности, действительно, возрастёт. Клуб же, сжимаясь, температуру поверхности не меняет (см. рис. к статье Т.Г. Харченко).

Для определения доли в тепловыделении пчёл корки и пчёл ядра в статье использована формула:

Q_пч=λF (t_пч-t_возд), где
г	Q_пч – количество тепла, выделяемого пчелой,
	λ – коэффициент теплоотдачи,
	F – площадь тела пчелы,
	t_пч и t_возд – температура тела пчелы и окружающего её воздуха.

В приложении к пчёлам клуба это выражение даёт любопытные результаты. Например.

Плотность корки такова, что внутри неё t_возд можно принять равной t_пч, и тогда теплоотдача основной массы пчёл корки равна нулю.

Пчёлы наружного слоя корки при t_возд=t_пч также не выделяют тепло. Но в морозы величина t_пч-t_возд может стать больше, чем эта же разность для пчёл теплового центра. Получается, что основные производители тепла – пчёлы наружного слоя корки, чего нет на самом деле.

Так что же, формула неверна? Формула верна, но справедлива она только для отдельной пчелы, изъятой из гнезда, или для клуба в целом.

“Пчёлы в клубе ведут себя как типичные пойкилотермы”.

Однако клуб в целом ведёт себя как гомойтермный организм, обладающий относительно постоянной температурой вследствие терморегуляции химической (изменение потребления корма) и терморегуляции физической (изменение размеров и структуры). То же наблюдается и летом: защищаясь от перегрева, семья вентилирует гнездо, приносит воду, уменьшает населённость гнезда выкучиванием части пчёл и т.д. В этом смысле реакции пчелиной семьи как единого организма, а не простого скопления отдельных особей, целенаправленны и обеспечивают тепловой баланс с внешней средой.

Итак, пчелиная семья и зимой, и летом проявляет себя как гомойтермный организм. Клуб пчелиной семьи имеет слоистую структуру, состоящую из уплотнённой корки и рыхлого ядра. Подмена этой структуры шаром с равномерным заполнением и одинаковой интенсивностью тепловыделения каждой пчелой означает получение искаженных результатов в расчётах (около 20% в данном случае).

Основными производителями тепла в клубе являются активные пчёлы, находящиеся в благоприятных условиях, т.е. пчёлы теплового центра. Пчёлы корки выступают в роли тепловой защиты клуба.

На колебания наружной температуры клуб отвечает изменениями своих параметров с целью сведения тепловых потерь к минимуму.

Соотношение тепла, производимого пчёлами корки и пчёлами ядра, является задачей дальнейших исследований.

P.S. В “Пчеловодстве” № 10 за 2006 год помещена примечательная статья В.А.Тобоева “Современные методы изучения теплового гомеостаза”. На термограмме 2, иллюстрирующей статью, чётко просматривается тепловой центр и корка и граница между ними.

Вновь о двухматочной семье (“Пасека России” № 12, 2004)

Н. МИКУЛЬСКИЙ, Ярославская обл.

Внимательно слежу за публикациями уважаемого В. Жарова. Они, как правило, содержательны и обоснованно убедительны. К сожалению, этого нельзя сказать о статье “Двухматочная аномалия”, “Пасека России” № 9, 04 г.

Критика данного метода не нова. Я хорошо помню предложение рассерженного пчеловода, не сумевшего освоить этот достаточно сложный метод и предложившего в сердцах: “… не допускать в печати термин… двухматочная семья, как не имеющей смыслового значения”. Однако метод живет!

Не вдаваясь в полемику, рассмотрим два вопроса.

Первый вопрос. Что же такое двухматочная семья и возможно ли ее длительное существование?

Ответ. Да, возможно.

В одном домике с одним летком на одном соте работают две матки – это одна двухматочная семья. Структура временная и неустойчивая.

В одном домике с одним летком на соседних рамках работают две матки. Гнездо одно? Да! Семья двухматочная? Да.
При тех же условиях матки разделены ганемановской решеткой. Что изменилось? Ничего. Это опять одна двухматочная семья. Но, заметьте, структура стала более устойчивой.

Разделим домик двумя ганемановскими решетками или медоперговыми сотами. Что, это уже две семьи? Ничего подобного. Все та же двухматочная одна семья. Но структура абсолютно устойчива! Так что же делает структуру единой?

Общий леток, общий запах, общая охрана!

Это принципиальное условие пчелиной семьи и отличие двухматочной семьи от двухсемейной структуры.

Сделайте два летка. Все! Двухматочная семья прекратила свое существование, резко сократилась миграция пчел, образовались две семьи, появились разные запахи, свои охраны. Появился антагонизм, возможна потеря одной из маток. Структура вновь стала неустойчивой. Грамотное определение пчелиной семьи и гнезда следующее.

Пчелиная семья – это естественным или искусственным образом сформировавшийся организм, состоящий из пчел, маток! (маточников) и трутней, обитающих в одном гнезде и ведущих совместный образ жизни, связанный с построением сотов, выращиванием расплода, производством и потреблением корма, имеющий свой запах и свою охрану. Под “гнездом” будем понимать ограниченный для перемещения пчел объем, заполненный сотами с расплодом, медом, пергой и имеющий одно отверстие, связывающее обитателей гнезда с внешней средой.

Таким образом, ни метод Н. Озерова, ни конструкция его улья не имеет к двухматочному содержанию никакого отношения. Это типичная двухсемейная структура. Основная масса пчеловодов повторила данную конструкцию. Результатом явилось: частая потеря одной из маток, повышенная ройливость при незначительном увеличении, а порой и уменьшении, медосбора. Этим и объясняется негативное отношение в целом к данному методу.

Все это многократно было проверено в течение 8 лет на пасеке и подробно описано в книге “Любительское пчеловодство” – и конструкция ульев, и система ухода.

Второй вопрос. Целесообразно ли использование двухматочных семей?

Все зависит от правильно выбранной методики управления пчелами. Зимой явно нецелесообразно. Достаточно организовать двухсемейное содержание. Проще, при том же эффекте. Весной двухматочные семьи быстрее развиваются, но зато раньше приходят в роевое состояние. В период медосбора в семье вообще нужна лишь одна матка, а в некоторых случаях необходимо ограничение ее яйценоскости. Так где же двухматочное содержание? Все дело в том, что медопродуктивность семьи определяется не ее силой, а поддержанием оптимальной структуры семьи (ее потенциала) в различные периоды ее существования.

Один из многих примеров.

Весной сильная пчелосемья при правильном уходе прекрасно развивается самостоятельно до момента появления лишних молодых пчел и первых признаков роения. Вот в этот момент в семью вводят вторую плодную матку (без пчел!), что приводит к появлению дополнительного открытого расплода, и отодвигает роение на 21 день.

После чего из гнезда удаляется старая матка.

Таким образом, введение на определенный период второй матки в семью равносильно усилению ее открытым расплодом, снижению вероятности роения, смене матки и усилению семьи к медосбору. Это проверенный и не единственный пример использования двухматочной семьи, дающий неплохие результаты. Не “продукт фантазии”, а объективная реальность.

О том, почему данный метод не нашел себе широкого распространения, в следующий раз.

С уважением.

Двухматочна ли “двухматочная”?

(Ответ Н.Микульскому)

Н.Микульский как автор “двухматочного” улья, естественно, не согласен с моим взглядом на этот приём (см. “П.Р.” № 9, 2004), следствием чего явилась его статья в “П.Р.” № 12, 2004. К цитатам из этой статьи, курсивом я изложил свои замечания.

В одном домике с одним летком на соседних рамках работают две матки. Гнездо одно? Да! Семья двухматочная? Да.

Уместно спросить: сколько времени пройдёт до схватки маток и гибели одной из них, т.е. сколько просуществует такая семья – 15 минут, полчаса или час?

При тех же условиях матки разделены ганемановской решеткой. Что изменилось? Ничего. Это опять одна двухматочная семья. Но, заметьте, структура стала более устойчивой.

Если ничего не меняется, то зачем решётка и каким образом она, ничего не меняя, сделала “структуру” более устойчивой?

Но изменения всё же есть – непосредственная встреча маток затруднена и они затевают драку уже на решётке. Результат, тем не менее, тот же – гибель одной из маток.

Разделим домик двумя ганемановскими решетками или медоперговыми сотами. Что, это уже две семьи? (Именно так.) Ничего подобного. Все та же двухматочная одна семья. Но структура абсолютно устойчива! (А вот это – большой вопрос.) Так что же делает структуру единой? Общий леток, общий запах, общая охрана

Если возможно стабильное сожительство двух маток в одной семье, то зачем нужны архитектурные упражнения с решётками? Пусть бы жили себе в одном гнезде без этих сложностей. Но так не получается, поскольку биологическая норма – одна матка в семье. Понадобилась двойная(!) решётка, чтобы исключить встречу и схватку маток. Решётка делит улей на два отделения, в каждом из которых находятся пчёлы, матка и гнездо, т.е. пчелиная семья, и вся “структура” представляет собой двухсемейный улей. Общий леток, общий запах, общая охрана навязаны семьям насильственно, с чем они вынуждены мириться, но как только появляется возможность, они проявляют свою индивидуальность, о чём далее пишет и сам Н.Микульский.

Сделайте два летка. Все! Двухматочная семья прекратила свое существование, резко сократилась миграция пчел, образовались две семьи, появились разные запахи, свои охраны. Появился антагонизм, возможна потеря одной из маток. Структура вновь стала неустойчивой. (Каковой она была и до этого.)

Во-первых, не может прекратить существование то, что и не существовало. Во-вторых, получается, что “двухматочность”, категория явно биологическая, определяется не биологией, а летками: один леток – семья двухматочная, два летка – две семьи. А три летка – …?

Грамотное определение пчелиной семьи и гнезда следующее.

Пчелиная семья – это естественным или искусственным образом сформировавшийся организм, состоящий из пчел, маток! (маточников) и трутней, обитающих в одном гнезде и ведущих совместный образ жизни, связанный с построением сотов, выращиванием расплода, производством и потреблением корма, имеющий свой запах и свою охрану. Под “гнездом” будем понимать ограниченный для перемещения пчел (куда и зачем?) объем, заполненный сотами с расплодом, медом, пергой и имеющийодно отверстие, связывающее обитателей гнезда с внешней средой. (Выделено мной. В.Ж.)

Формулировка громоздкая, тяжеловесная, нечёткая и неверная. Получается, что семья с одной маткой в улье с двумя летками вовсе и не семья. А рой, опять же с одной маткой, отстроивший гнездо где-нибудь под крышей здания, когда у гнезда ограничение только сверху и кругом одни выходы, тоже не семья?

Определение же пчелиной семьи очень простое: пчелиная семья – это обособленный организм, состоящий из пчёл, матки, трутней (летом) и гнезда с расплодом и кормом.

Всё остальное – зона охраны, запах, строительство сотов и т.д.- это уже функция пчелиной семьи. Ограждение же гнезда и количество летков к определению семьи вообще не относятся.

Ни метод А. Озерова, ни конструкция его улья не имеет к двухматочному содержанию никакого отношения. Это типичная двухсемейная структура. Основная масса пчеловодов повторила данную конструкцию. Результатом явилось: частая потеря одной из маток, повышенная ройливость при незначительном увеличении, а порой и уменьшении, медосбора. Этим и объясняется негативное отношение в целом к данному методу.

Вот тут с автором я согласен полностью. Другого результата от “двухматочного”, то бишь двухсемейного, улья получить нельзя. Основная причина – в общении пчёл, получивших феромоны от разных маток, что и приводит к неустойчивости “структуры” и названным последствиям.

Вторая матка вводится не в семью, – сильная семья да ещё с маткой другую матку не примет, – а во второе отделение улья, где и образуется вторая семья.

Роение, если удастся “ввести” матку, действительно, может отодвинуться, поскольку пчёлы распределяются между двумя семьями и количество выращиваемого расплода увеличивается, но может и состояться, т.к. в обеих семьях находятся роевые пчёлы. При этом роятся обе семьи.

Поскольку биологическая норма – одна матка в семье, то многоматочные, в частности, двухматочные семьи – это продукт пчеловодной фантазии. Перегородками, летками и разделительными решётками изменить природу семьи нельзя. В погоне за несуществующей двухматочностью теряется мёд, нередко пропадают матки.

То, что предлагает Н.Микульский, есть ещё одна разновидность двухсемейного улья с общением пчёл отделений.

В заключение очень к месту фраза из “шапки” цитируемой статьи:
“термин “двухматочная семья” не имеет смыслового значения”.

Ограничение расплода на взятке

Каждое лето с окончанием взятка, для моих окрестностей это третья декада – конец июля, в гнёздах оказывается 10-12 и больше рамок с расплодом. На каждую рамку семья расходует около 3 кг мёда, т.е. всего тратится порядка 30 кг. Кроме того, значительная часть пчёл на взятке сбором нектара и его переработкой не занималась, а растила личинок. И в довершение картины – выведшаяся из этого расплода пчела на взятке работать не будет, поскольку он уже закончился, а осенью она вся отойдёт. И все эти затраты оказываются бесполезными и для семьи, и для пчеловода.

Поэтому возникает задача ограничить количество расплода, выращиваемого во время взятка. Следует сразу заметить, что ограничение яйцекладки оправдано только для стационарных пасек с одним несильным главным взятком. Если взятков несколько или пасека кочевая, перемещающаяся вслед за цветущими медоносами, в сокращении расплода нет смысла, т.к. каждый взяток и каждый новый медонос семьи должны встречать в полную силу. Здесь наоборот весьма кстати подсиливание за счёт семей-помощниц.

Путей для решения этой задачи несколько.

Удаление матки из семьи.

Об этом приёме писал ещё А.М.Бутлеров в своей книге “Пчела, её жизнь и главные правила толкового пчеловодства” в 1892 году.

“Можно ограничить червление матки тем, что матку из улья совсем отбирают, делают на неё ссыпчак и делают отдельную семейку.

Такой отбор матки для увеличения мёда должен быть сделан недели за три или четыре до конца взятка….Пчёлы того улья, у которого отобрана матка, тотчас закладывают свищевые. Если все оставить, могут роиться. Поэтому в девятый день после отъёма матки уничтожить все маточники, кроме одного.

Пока свищевая матка выведется и оплодотворится, пройдёт недели три-четыре, и во всё это время пчёлы будут особенно прилежно заниматься сбором мёда; а т.к. новой детвы в улье у них не прибывает, то вскоре, как только оставшаяся детва будет запечатана, пчёлам становится не на что тратить собираемый мёд.

Отбор матки увеличит мёд в улье фунтов на десять или более, и семья ничего не потеряет, потому что взамен старой матки получит молодую. Если бы молодая матка и вывелась бы неудачно или погибла бы на проигре, то можно посадить старую матку, которая была прежде.

Отбор маток для увеличения мёда особенно нужен и важен в такие годы, когда взяток мал, и в таких местностях, в которых, как у нас, позднего осеннего взятка не бывает вовсе.”

Отбор матки перед взятком применяется и в Кемеровской системе пчеловодства В.Г.Кашковского.

Для оценки приёма обратимся к графику активности семьи после отбора матки (В.И.Лебедев, 1983). Участок I показывает, что в первые два дня после удаления матки из гнезда активность семьи уменьшается почти вдвое. (Рис.)

После закладки свищевых маточников семья начинает выходить из стрессового состояния и её активность растёт по мере созревания маточников – (участок II).

С началом откладки яиц молодой маткой деятельность семьи резко возрастает и держится на высоком уровне почти две недели (участок III). Этот участок и определяет продуктивность семьи. Он же определяет и дату удаления из семьи матки: чтобы начало откладки яиц молодой маткой совпало с началом взятка, сделать это нужно за 28 дней до начала взятка.

Названные нюансы скрывают под собой подводные камни.

Во время главного взятка, например, (участок III), испортилась погода – засуха, похолодание или, наоборот, жара. Получится, что активность семьи высокая, а приносы, тем не менее, очень низкие. В это же время семья, у которой матка не удалялась, в тех же условиях имеет возможность собрать товарный мёд на участке II. И практика подтверждает, что наиболее устойчивые сборы дают нероившиеся семьи, у которых матка не удалялась.

Кроме того, к 28 дню от удаления старой матки молодая матка может по разным причинам не только не начать откладывать яйца, но и вообще исчезнуть. Тогда вместо взлёта активности можно получить семью-трутовку.

И ещё. После выхода молодых маток из маточников не исключён выход роя (см. приведённую цитату из книги А.Бутлерова). В этом случае от картины остаются только два самых непроизводительных участка I и II.

Но и при идеальном выполнении графика, – без роения, исчезновения молодой матки, наступления погодных аномалий, – после 44 дней от отбора матки активность пчёл начинает заметно падать из-за того, что в семье 28 дней не было яйцекладки и пополнять естественную убыль пчёл-работниц некому. А взяток в это время может ещё продолжаться.

Существенным недостатком удаления матки из семьи является и почти месячный перерыв в отстройке новых сотов, причём в самое благоприятное для этого время.

Замена матки маточником.

Приём отличается от п.1 лишь сокращением участков I и II на графике и введением поправки в срок удаления матки.

Замена матки неплодной маткой.

В этом случае участок II становится ещё короче. Однако, этот приём существует только на бумаге, т.к. семья неплодную матку не принимает.

Фактически п.п.1,2,3 – это одно и то же – удаление из семьи матки, различие – в длине участка II.

Заключение матки на время взятка в клеточку, чтобы не снижать активность семьи.

Но в этом случае, во-первых, после столь длительного заключения матка уже не сможет восстановить нормальную яйценоскость и нуждается в замене. Во-вторых, кардинальное ущемление матки может привести к закладке маточников и выходу роя, т.е. к дополнительным заботам.

Этот приём применим к сильному рою, вышедшему накануне взятка, когда увеличение пасеки не планируется. Роевая энергия пчёл позволяет интенсивно использовать взяток, по его окончании отбирается весь мёд, улей расформировывается.

Сокращение количества сотов в гнезде, отводимых матке для яйцекладки.

Выполняется или отгораживанием в гнезде нескольких рамок разделительной решёткой или помещением матки в двух-трёхрамочный изолятор. Активность семьи эта процедура не снижает.

Подобное ограничение не калечит матку и позволяет управлять количеством расплода, выращиваемого во время взятка, что, в свою очередь, экономит расход мёда на воспитание личинок и увеличивает количество пчёл, освободившихся от обязанностей кормилиц и переключившихся на сбор и переработку нектара. Всё вместе увеличивает выход товарного мёда.

Приём лишён недостатков, перечисленных выше, кроме возможности выхода роя. Но и в этом случае нет опасности его потерять в отсутствие пчеловода, т.к. матка не может покинуть изолятор.

В прошедшем сезоне в качестве эксперимента в три средних по силе семьи я поставил по двухрамочному изолятору. Из двух изоляторов из пластмассовой разделительной решётки матки вскоре перешли в гнездо, т.к. оказалось, что просветы в решётках имеют разброс от 4,4 до 4,9 мм, и эксперимент ограничился одной семьёй, в которой был изолятор из штампованной металлической решётки. (Фото 1).

Из расчёта, что главный взяток на пасеке длится с 25.06 по 20.07, изолятор с одной рамкой суши, одной вощины и маткой поставил в семью 18.06. Этих рамок матке хватило для засева на 8 дней, т.е. до 26.06, после чего последовали 5 безработных, но не опасных для физиологического состояния матки дней. 01.07 рамку в изоляторе с более молодым расплодом заменил рамкой суши. Через 4 дня (06.07) подставленная рамка была засеяна и для матки вновь наступили бездеятельные дни. Но с 09.07 из рамки, засеянной самой первой, начали выходить молодые пчёлы и у матки опять появились 4 дня для откладки яиц до 13.07. 18.07 матку выпустил в гнездо.

На этот день в улье был полностью запечатанный магазин, 2 рамки расплода и 12 гнездовых рамок с мёдом, часть которых тоже пошла на откачку. И это не в самой сильной семье, которую по весне пришлось лечить от аскосфероза.

За месяц пребывания в изоляторе матка засеяла 4 рамки от планки до планки (Фото 2), без изоляции было бы засеяно не меньше 7,5 рамок. Т.к. на выращивание расплода на одной рамке в среднем расходуется 3 кг мёда, прибавка мёда в гнезде только за счёт сокращения выкармливаемых личинок составила (7,5-4)*3=10,5 кг. Дополнительно к этому свою долю внесли и пчёлы, освободившиеся от воспитания расплода.

Кроме того, отдохнувшая в изоляторе матка после освобождения активно откладывала яйца, что немаловажно для наращивания зимовалой пчелы.

Т.о., применение изолятора в соответствующих условиях – приём продуктивный.

Возражения против его применения:

Трудоёмкость.

Конечно, для пасеки, например, в 100 семей приём не подходит. Тут одно только хранение 100 изоляторов представляет проблему. Т.е. это приём для небольших пасек. Вся же трудоёмкость заключается в трёх операциях – постановке изолятора в семью, замене одной рамки в середине срока и удалении изолятора из гнезда. К тому же, ставить изоляторы во все семьи, особенно в сильные, не обязательно.

После изолятора в семье некому будет выращивать зимнюю пчелу.

С заключением матки в изолятор откладка яиц не прекращается совсем, а лишь притормаживается. В рассматриваемом случае за время изоляции маткой было засеяно 4 рамки от планки до планки. Это не меньше 3 кг пчёл. Даже без учёта оставшейся летней пчелы их хватит на все осенние работы.