***
В жизни пчел есть событие, на мой взгляд, самое примечательное. Это – роение…
Еще за два-три дня до этого ничто вроде бы и не предвещало никаких изменений в жизни пасеки… Заканчивается май месяц, отцветают сады, цветет одуванчик, пчелы каждое утро отправляются за взятком, возвращаются обратно усталые, нагруженные пыльцой и нектаром. Но уже тут взгляд опытного пчеловода отметит, что в таком-то улье пчелы что-то заленились, вроде бы без прежнего старания работают, да и пчел вылетело сегодня на пастбище вроде бы поменьше, чем вчера, хотя другие семьи стараются по- прежнему…
Точно так же все продолжается и на другой день. А на третий день с утра ты точно отмечаешь, что семья, вызвавшая у тебя подозрение, в этот раз вообще вроде бы не торопится начать работу… Тут уж следи за этой семьей о особым вниманием.
Вот солнце повыше, становится потеплей, на солнце постепенно сходит утренняя роса, в саду расслабляющая тишина нового ясного дня. И здесь ты вдруг отмечаешь, что из улья, подпавшего под подозрение, одна за другой начинают появляться пчелы. Они тут же отрываются от прилетной доски и кружат- кружат в своем бесконечном танце-полете возле летка, а другие сначала поднимаются вверх по стенке улья и только отсюда отправляются в полет и тоже толкутся-кружат перед самым ульем.
Число пчел, совершающих свое кружение у передней стенке улья, все увеличивается и увеличивается. Пчелы кружатся все энергичней и энергичней, их кружение становится все шире и -шире – и вот уже пчел, танцующих в воздухе перед ульем, так много, что за ними почти не видно, что делается у летка… И тут же до тебя доходит очень характерный для такого явления чуть звенящий шелест.
Пчелы из улья выливаются уже потоком, взвиваются вверх, образуя облако, которое поднимается над кустами смородины, над сливами и вишнями. Облако звенит явно, слышно каждому. Облако пчел накрывает собой весь сад, огородные грядки. Но пока оно стоит на одном месте, хотя сами пчелы рисуют и рисуют в облаке стремительные линии своего полета: взад и вперед, взад и вперед. Другие же пчелы будто зависают на месте, остановившись в полете…
Но вот что-то происходит, и облако пчел начинает сдвигаться чуть в сторону и тут же заметно опускаться к старой вишне, давно склонившейся вниз к земле своим морщинистым стволом… И тут ты видишь, что именно на этой вишне, на ее стволе появляется сразу много-много пчел.
Все больше и больше пчел присаживается на твою вишню, все ниже и ниже облако, вылетевшее из улья, все меньше и меньше оно, и вот уже со ствола вишни начинает опускаться вниз ком-капля пчелиного роя.
Рой привился именно в этом месте, которое, с твоей точки зрения, больше всего и подходило для пчелиного роя… Ты ждешь, чтобы все пчелы собрались вместе, ждешь, когда совсем растает пчелиное облако, когда привившийся рой успокоится. И только тогда принимаешься его снимать, собирать в роевню-ящик.
Рой привился хорошо, сидит тихо, пчелы не беспокоятся, не суетятся, не бегают по поверхности кома-капли взад и вперед – все похоже на то, что этот рой пока не знает, куда ему лететь дальше. Сейчас в лес, прочь от моего сада, отправились пчелы-разведчицы, которых уже выслал вперед рой. Именно эта разведка и должна доставить обратно сведения: куда именно лететь рою, где ждет его подходящее жилье. А пока разведка не вернулась и сведения о предстоящем путешествии еще не получены, рой будет тихо сидеть в моей вишне и ждать.
Рой, ждущий своих разведчиков, сидит обычно так тихо, незаметно, что другой раз пройдешь рядом и не заметишь отроившихся пчел. Ждать возвращение разведки рой может долго…
Как-то вышедший у меня рой привился на яблоне в саду у соседей. И привился как раз там, где у соседей самое рабочее место, где по лету мои соседи устраивают те же стирки, моют посуду. И именно в это время, когда мой рой улетел в соседний сад, моя соседка и правила там свои обычные дела.
Снимать рой, привившийся рядов с женщиной, занятой работой, я не решился. Хоть и утверждается в литературе, что пчелы, вышедшие роем, совсем не агрессивны, ибо не в состоянии нанести удар жалом, т.к. зобик их заполнен медом, приготовленным в дорогу (а такие запасы пчелы берут с собой аж на три дня), а оттого, мол, пчела не может изогнуть свое брюшко с жалом на конце для удара, но, не смотря на это утверждение, пчелы, только что вышедшие роем из улья, могут наказать очень сильно…
Я уже рассказывал, как досталось мне от роя, подаренного мне Марией Андреевной, как агрессивны пчелы неудобно ( для пчеловода) привившегося роя – жалят они тебя, могут набрасываться на тебя целыми отрядами, если посчитают, что ты для них слишком опасен. К тому же у вышедшего роя есть и специальная охрана, которая по большей части не сбивается с роем, висящем на дереве, а находится рядом и всегда готова постоять за свою будущую семью. Да по-другому, видимо, и не может быть, ибо защищать себя обязаны все живые существа… А то, что мой личный опыт расходится тут с некоторыми книгами, я, честное слово, никак не виноват. Словом, все-таки побаивайтесь рой – не слишком досаждайте таким пчелам, если увидите висящий где-нибудь ком-рой.
Вот и я не хотел мешать своей соседке спокойно вершить начатую работу. А работа ее затянулась, а там еще и сам сосед появился в саду и принялся поливать огородные грядки – так и наступил вечер, а мне все никак не выпадал случай собрать своих пчел, отправившихся путешествовать…
В конце концов я махнул рукой: будь что будет, и отправился спать. А с утра пораньше заглянул в соседний сад и с радостью обнаружил, что рой, вышедший из моего улья, как сел вчера, в яблоню, так и сидит там до сих пор. Тут я его преспокойно снял и определил на жительство у себя на пасеке…
Случалось и так, что мои рои, привившиеся у меня в саду или в саду у моих соседей, не особенно задерживались на месте и вскоре улетали…
Снимается о места такой рой-беглец обычно неожиданно и быстро. Только что тихо сидевшие на дереве пчелы вдруг приходят в возбуждение, плотный клуб роя , буквальным образом, на глазах становится все шире, больше, и вот это уже не рой, который только что тихо висел на ветке дерева, а уже живое, подвижное ядро-образование, которое все дальше и дальше расходится в облако, очень похожее на то роевое облако, которое еще совсем недавно висело над твоим садом, пока рой не привился к дереву.
Правда, на этот раз облако пчел много плотней, компактней – такое облако готово к длительному путешествию, как комета с ядром и небольшим хвостом… И вот такой кометой, с ядром и хвостом, и уходит другой раз твой рой, не дожидаясь, когда ты соберешь его в роевню.
Терять таким образом по одному, по два роя мне приходилось обычно почти каждый, год.
Рой улетает с пасека быстро, летит низко, другой раз почти над самой землей, летит прямо, целеустремленно. И за таким улетающим роем тебе никак не поспеть.
Как-то я пытался проследить путь улетевших от меня таким образом пчел (направление полета указывают сами пчелы – они летят обычно прямо). Я долго путешествовал по лесу, куда направился улетевший от меня рой, приглядывался, прислушивался, с помощью бинокля осматривал деревья, но беглянок так и не нашел.
Случается иногда и такое, что рой, вышедший из улья, и не собирается садиться, прививаться ни в твоем, ни в соседнем саду. Тут пчелы, видимо, уже точно знают, куда им лететь: будущее жилище заранее найдено и даже находится под охраной высланного туда за несколько дней до роения спецназа, который не допустит в облюбованное ими жилище других пчел. Тогда рой, выбравшись из улья и образовав роевое облако, почти тут же сжимается в комету~путешественницу и улетает прочь.
Первый такой рой, отказавшийся даже на короткое время присесть в моем саду, отпустил мой “Большой улей” в 1995 году… В 1993 году “Большой улей” постоянно прописался в моем хозяйстве. В 1994 году отпустил подряд три роя – помог мне снова устроить пасеку, а на следующий год, в самом конце мая месяцами отпустил от себя тот самый рой, которому скорей всего заранее был известен маршрут путешествия.
Я был свидетелем всего этого события от начала и до конца. Пчелы выходили из улья, как обычно, споро, густо, тут же поднимались вверх, сходились в звенящее облако, и вдруг это облако стало сжиматься и сжиматься. И вот уже у облака появилось темное ядро, и это ядро, качнувшись вниз к моему забору, неспешно отправилось прочь почти по самым вершинкам штакетника.
Сначала я еще надеялся, что рой остановится, привьется к забору или, наконец, к бане, которую пчелы вот-вот встретят на своем пути, но комета роя летела все быстрей и быстрей, миновала баню, мягко перевалила через задний забор и низко, почти над землей, полетела к лесу… Я долго разыскивал в лесу этих, обежавших от меня пчел, но, увы – рой ушел…
Случалось и такое… Рой вроде бы благополучно оказывался у меня в ящике-роевне, куда я и собирал с деревьев пчел (в ящик я устанавливал 5-6 рамок с сотами, а то и с небольшим количеством меда – такие рамки пчелы сразу принимают, плотно садятся на них, а там вместе с рамками и оказываются в улье, который я для них заранее приготовил). Затем этот рой со всеми предосторожностями, по всем известным пчеловодам правилам, я помещал в приготовленный заранее улей…
И улей был приготовлен по всем правилам и стенки его изнутри были натерты мятой, и рамки с сушью и медом ждали там моих новоселов. И пойманный рой вроде бы согласно принял предложенное ему жилище – пчелы начали его вентилировать, начали вытаскивать из улья мусор, попавший туда вместе о роем – а это очень важный признак того, что пчелы основательно обустраиваются на новом месте. Вроде бы все шло к тому, что у меня в саду появится еще одна семья пчел.
Я успокоился, пошел домой, занялся какими-то делами. День подходил к концу – уж куда там теперь деваться пойманному рою. И вдруг над моим садом появилось облако пчел – облако все увеличивалось и увеличивалось, стоя на месте, затем стало сжиматься в ком-комету и, сжавшись, тут же отправилось прочь из моего сада.
Где была причина того, что пчелы, вроде бы и принявшие сначала приготовленный для них улей, вдруг покинули его и не сразу, а спустя чуть ли не восемь часов после новоселья?
Может быть, жилище, найденное для роя разведчиками, показалось пчелам более подходящим?.. Через день в тот же самый улей, который почему-то не подошел рою, улетевшему от меня, я посадил другой рой – и он благополучно прижился на новом месте и никуда не улетел…
Доставались мне и такие рои, которое почему-то наотрез отказывались селиться в приготовленном для них улье и очень скоро покидали жилище, которое я им предложил, но никуда не улетали и снова прививались тут же в моем саду. Я снова собирал эти упрямые рои, снова предлагал им улей, который они только что покинули, и они второй раз отказывались от этого моего гостеприимства, вылетали из улья (и не сразу, а спустя какое-то время) и снова прививались у меня в саду. Тут я сдавался – собирал такой упрямый рой и сажал его в другой, точно такой же, с моей точки зрения, улей, только стоящий в другом месте. И пчелы успокаивались и принимали для себя это жилище.
Год тому назад я снял рой и предоставил ему заранее приготовленный улей… Как обычно, я собрал этот рой в свой ящик-роевню – собрал на пяти рамках с сотами и некоторым количеством меда. Пойманный рой тут же плотно обсидел предложенные ему рамки. И мне оставалось только снять крышку улья, снять холстик, прикрывающий гнездо и опустить в гнездо, рядом с уже стоявшими там рамками, рамки, на которых собрался в ящике-роевне рой.
Все это я постарался сделать аккуратно, не особенно беспокоя пчел. Правда, на дне ящика-роевни оставались еще пчелы, не севшие на рамки (рой был большой и пяти рамок им явно не доставало). Я осторожно ссыпал этих пчел в улей, как обычно, прямо на установленные в гнезде рамки, расстелил на рамки холстик, положил на холстик подушку, закрыл улей и стал наблюдать за новоселами…
Новоселы вели себя вполне прилично: тут же принялись вентилировать свое жилище, устроившись у летка и трепеща крылышками-ветиляторами, прогоняя таким образом через улей свежий воздух. Тут же другие новоселы стали вытаскивать из улья всякий сор, попавший туда вместе с роем… Все вроде бы было в порядке. К тому же на нас со стороны надвигалась темная дождевая туча – уж куда в дождь могут отправиться мои пчелы из вполне пригодного для жизни помещения… Конечно, никуда не улетят.
Я заглянул домой, но что-то все-таки подтачивало меня. Я вернулся в сад и стал свидетелем, как мои пчелы ручьем покидают предложенный им улей… Уже шел дождь, спорый, частый, а пчелы, будто сойдя с ума, выбирались из улья под дождь и, не собираясь, как положено при этом, в роевое облако, поспешно неслись к сливе, что стояла неподалеку. И тут собирались уже не в один ком-рой, а несколькими отдельными комочками цеплялись за разные ветки…
Представьте себе картину: дождь, тут же вымочивший меня насквозь, старая слива, сразу оплывшая, опустившая под дождем свои ветки, и тут же на этих ветках промокшие, как и я, комочки моих пчел…
Я сбегал домой за ящиком-роевней, прикрыл его куском пленки. Дождался, когда дождь поутихнет, и осторожно, комочек за комочком, собрал в ящик-роевню своих пчел…
Пчелы в ящик шли согласно, не летели прочь. Снова пошел дождь, я снова прикрыл пленкой ящик-роевню, оставил пчелам открытым только щель-леток ящика и, не выдержав нового дождя, побежал домой переодеваться.
Дождь наконец выдохся, выглянуло солнце, я отправился в сад к ящику-роевне и не очень надеялся встретить там своих пчел-беглянок – скорей всего они опять куда-нибудь улетели от меня… Но каково же было мое удивление, когда я увидел, что мои пчелы никуда не улетели и что активно выходят из летка ящика-роевни и куда-то летят, а там и возвращаются обратно. Словом, пчелы чувствовали себя сейчас в моем ящике-роевне как на постоянном местожительстве…
Я перенес ящик с пойманным второй раз роем к улью, откуда пчелы недавно сбежали в самый дождь, и как в самый первый раз, осторожно перенес в улей рамки с пчелами из ящика-роевни. Правда, на этот раз я не стал высыпать остававшихся в ящике пчел на рамки улья, а вытряхнул их на лист фанеры, приставленный к прилетной доске улья… Пчелы, высыпанные на лист фанеры, шустро направились в улей. И скоро весь рой собрался вместе.
Я еще не очень верил, что все окончится благополучно. Но все было именно так: рой прижился и теперь вместе с другими моими пчелами дожидается своей первой весны.
Рассказывать о роевом времени на пасеке, о роях, об ульях, отпускающих рои, о переживаниях, страстях и прочим, что приключается на пасеке в роевой период, можно долго – и рассказы здесь часто не уступят настоящим охотничьим рассказам. Да и как может быть иначе – ведь ловля роев, это тоже самая настоящая охота, которая наполняет жизненной энергией человека, приставленного к пчелам.
Для меня роевое время хотя и хлопотное, и нелегкое, но очень яркое, очень сильное время – здесь взбадриваешься, будто рождаешься вновь после тяжелой, рутинной работы по весне на огороде, в саду, будто ты тут из крестьянина-землепашца, замученного каждодневными заботами-веригами, снова превращаешься в вольного охотника, будто возвращаешься туда, в свою прежнюю историю, когда все мы были прежде всего охотниками и собирателями.
Роевой период хотя и интересное, живое, богатое на события время, но пчеловоды его все-таки недолюбливают…
Прежде всего здесь постоянное беспокойство: как бы не упустить рой. Ведь улетевший от тебя рой – это и не собранный мед, который мог бы собрать пойманный рой, и потеря новой семьи. К тому же семья, отпустившая рой, теряет свою прежнюю силу, а потому и подводит другой раз пчеловода, рассчитывающего на хороший урожай…
Это еще ничего, если пчелиная семья рано отпустит рой, например, в конце мая или в самом-самом начале июня. Тогда рой обустроится, наберет силу к июлю месяцу, к главному взятку, и сама отроившаяся семья восстановит свою силу за оставшееся до главного взятка время.
А если рой выйдет не в конце мая, а в середине июня?..
Если с роем выйдет старая, как говорят, плодная матка, то такой рой почти тут же начнет выводить молодых пчел – матка почти тут же начнет откладывать яйца, червить, и тогда через 21 день у роя появятся молодые пчелы. Правда, эти пчелы не сразу примутся за работу, не сразу полетят за взятком. Сначала они займутся работой в улье, и только потом, повзрослев, окрепнув, смогут отправиться на пастбище. Так что при всех , самых лучших условиях рой сможет начать наращивать свою рабочую силу лишь через 30 с лишним дней после выхода. А до этого?
А до этого, конечно, рой будет стараться работать, отстраивать соты, ухаживать за расплодом, летать на пастбище за нектаров и пыльцой, но ото дня ко дню он будет делаться все слабей и слабей. Ведь пчелы каждый день несут потери: сама по себе рабочая пчела живет недолго – немного более 30 дней, да и, отправляюсь на пастбище, не каждая пчела уверена в том, что благополучно вернется обратно. У пчел много врагов, пчелу губит и дождь и ветер. Так что потери рабочих пчел у роя могут быть, ой, как велики. А ведь никто эти потери не восполнит до тех пор, пока у роя не появятся новые, выведенные им пчелы. Так что почти целый месяц рой будет терять и терять силы. И порой может очень обессилить… Уж какой здесь особый урожай ждать пчеловоду…
Вот почему и положено у грамотных пчеловодов запасать для каждого пойманного роя килограммов по шесть меда и скармливать этот мед своей молодой семье, чтобы поддержать ее силы, чтобы пчелы лишний раз не летали на пастбище в не очень подходящую погоду… Так что поделиться с нами собранным медом могут обычно только ранние рои да и то при условии, что мы сами им немного поможем вначале.
Семья, отпустившая рой, остается без плодной матки, способной откладывать яйца. Правда, в семье, отпустившей рой, обычно уже через 7-8 дней появляется молодая матка. Но эта матка еще не способна откладывать яйца. После появления на свет ей еще следует сколько-то дней провести в улье, чтобы окрепнуть, осмотреться, и только затем сможет она отправиться в свой брачный полет. И только, встретившись там, во время брачных игр, с трутнями, она возвращается домой, способная дать жизнь новым пчелам.
И снова после того, как первые яйца будут отложены в ячейки сота, надо ждать 21 день, пока не появятся в улье новые рабочие пчелы, а там еще ждать, когда эти пчелы будут способны летать за нектаром… Так что и тут почти так же, как в случае о роем, семье придется выжидать побольше месяца, пока она снова станет набирать прежнюю рабочую силу.
Правда, в семье, отпустившей рой, остается еще много расплода, еще много пчел, жизнь которым дала старая матка, улетевшая с роем, появится на свет. Но и этот резерв подойдет к концу меньше чем через 20 дней после роения, и только тогда, когда отправятся на пастбище рабочие пчелы, явившиеся на свет от молодой матки, семья начнет работать в полную силу.
Итак, семья, отпустившая рой, и отпущенный рой будут готовы к хорошей работе только к началу июля, если рой выйдет из улья в самом конце мая…
А поздние рои? Вот они-то и разоряют обычно пчеловода: ни семья, отпустившая поздний рой, ни сам поздний рой, как правило, не успевают в этом случае набрать силу к главному взятку, когда богатым цветением будут охвачены все наши луга и лесные вырубки.
А еще хуже, если начавшая роиться семья станет отпускать не один, а два, а то и три роя…
Рои, конечно, и в этом случае можно собрать, можно устроить их так, что они начнут работать, как говорят пчеловоды, на мед: рои можно соединить вместе, создать таким образом очень сильные семьи… А вот семьи, отпустившие не один рой, могут совсем потерять силу, как скажут тут, могут изроиться, и в конце концов не только не дать меда пчеловоду, но и не собрать корм себе на зиму…
Может случиться и такое, что сильно ослабшая, изроившаяся семья станет жертвой тех или иных врагов.
Врагов у пчел хватает. Я уже упоминал, что враги могут подстеречь и молодую матку, отправившуюся на свидание с трутнями. И тогда молодая матка, на которую у семьи была вся надежда, может не вернуться обратно домой. Тогда семья не получит во время молодых рабочих пчел и может совсем потерять силу… Хорошо, если в семье будет в запасе еще одна молодая матка, тогда уже ей придется отправиться на встречу с трутнями , и только после возвращения в улей этой оплодотворенной матки-царицы пчелы смогут начать восстанавливать силу-жизнь семьи. Но все это потеря времени – любая потеря матки – это отодвинутые для семьи сроки начала сильной работы на пастбище. А ведь медосбор короток по времени, как кротко само щедрое лето. И нередко случается так, что теряет силу та семья, которая вовсе и не изроилась,а слишком поздно заполучила матку, способную откладывать яйца.
Случается порой и другая беда… Молодая матка отправляется в свой брачный полет только в ясные, теплые дни. Настанет пора молодой матке отправляться в брачный полет, а на дворе непогода: дождь, холод. И так не один день, а с неделю и дольше… Что тогда?.. А тогда маткой, не успевшей в отпущенный ей на брачные игра короткий срок встретить женихов-трутней, маткой, “засидевшейся в девках”, уже никто не будет интересоваться. Да, она вроде бы может и вылететь на игрища, но женихи не устремятся к ней и обратно в улей такая матка вернется все той же девственницей. И семья пчел, не дождавшаяся оплодотворенной матки, потеряет силы, а с ними и жизнь…
И семью без матки, и семью, изронившуюся, не успевшую восстановиться, ждут уже и пчелы-воровки, и осы-корсары – они первыми обнаруживают, кого можно пограбить и в конце концов совсем извести…
Чтобы не допустить второго, третьего роя и таким образом не дать семье изроиться и потерять силу, обычно после выхода первого роя осматривают пчел и, как говорятся, выламывают лишние маточники, находящиеся в улье, оставляя лучший, на взгляд пчеловода, маточник, из которого очень скоро (через несколько дней) и должна будет появиться молодая, пока еще неплодная матка.
Операция эта хлопотная, обычно беспокойная для пчел. И порой не всегда удачная, ибо мы оставляем пчелам маточник с будущей маткой, который нравится нам, людям… Но бывает, что пчелы не соглашаются с нами. Они, почти тут же обнаружив, что маточники выломаны, удалены из улья, и не приняв оставленный им, устраивают т.н. свищевые маточники, достраивая стенки ячеек, где находятся только что появившиеся на свет из яиц личинки, и выводят в таких свищевых маточниках новых еще неплодных маток, а ваш маточник прогрызают и уничтожают находящуюся там будущую матку, которую мы определили было в царицы пчелиной семье… Вы вполне уверены, что в семье, проверенной вами, все в полном порядке, уверены, что эти пчелы теперь точно больше не станут роиться, но проходит какое-то время, и семья, не согласившаяся с вашим решением, снова отпускает рой… Увы, в этот раз вы не победили.
Поскольку почти каждый пчеловод каждое лето озадачен вопросом: будут ли и как будут роиться его пчелы, – постольку и я не мог не озаботиться этим событием. Но прежде чем искать ответ на вопрос: какие семьи роятся чаще всего, что подталкивает пчел к роению, – я посчитал необходимым дать своим пчелам пока полную волю: хотите роиться – роитесь, – и приготовился ловить отпущенные моими пчелами рои.
Пойманные рои я собирался помещать в т.н. летние ульи, с гнездом всего на 10 дадановских рамок и с тремя магазинами над гнездом по 9 магазинных рамок под мед в каждом магазине. К тому времени у меня на пасеке было 12 ульев – полная дюжина. Летних же ульев для роев я заготовил ровно в два раза меньше: я собирался соединять какие-то рои и таким образом получать новые сильные семьи, которые сразу начнут работать на мед.
Опыт с летними ульями для роев у меня удался – мед от таких роев я получил. А по осени семьи из летних роев я размещал в двух лежаках, рассчитанный каждый на две зимующие семьи. А оставшимися роями усиливал на зиму семьи, которые вышли после лета слабыми. Словом, эта схема у меня более-менее удачно срабатывала.
Ну, а что происходило с ульями, свободно отпускавшими рои?
Я не вмешивался в жизнь этих семей в течение трех месяцев (с начала мая, когда семьи были приготовлены к летней жизни, и до середины августа, когда подошла пора сбора урожая), и все лето на моей пасеке текла более-менее мирная жизнь – я не выламывал маточники, спасая пасеку от вторых и третьих роев, и таким образом не травмировал пчел.
Далее: в конце эксперимента я смог частично ответить на вопрос, отчего отдельные семьи роятся сильней, отчего могут изроиться?.. В третьи, я стал свидетелем, как докучают изроившимся, ослабленным семьям те же пчелы-воровки и осы-корсары.
Надо сказать, что на моей пасеке за два года подобного эксперимента роилась только половина и то меньшая половина семей. Не роившиеся же пчелы продолжали хорошо работать и в конце концов ставили рекорды по сбору меда: были у меня такие не роившиеся ни разу за лето рекордсмены, которые с лихвой обеспечивали себя кормом на зиму и на весну и безболезненно для себя выделяли в мою пользу другой раз по больше 100 кг дорогого продукта.
А из роившихся семей половина роилась один, много – два раза и только две семьи (и то только чрезвычайно плохим для пчел, жарким, сухим летом 2002 года), что называется, изроились почти совсем, отпустив по три, а одна семья отпустила еще и четвертый рой.
Причина такого поведения стала мне чуть позже понятна, и год спустя, поняв причину, я смог смоделировать подобное поведение пчел. Пока же я вынужден был позаботиться об изроившихся совсем семьях – было ясно, что без помощи человека им никак не перезимовать. По осени я собирался эти семьи присоединить к семьям посильней. Я бы так в конце концов и поступил, если бы меня не опередили осы, которые к концу лета 2002 года чрезмерно расплодились.
Пока я не обращал особого внимания на ос, хотя до меня уже и доходили слухи, что у такого-то и такого-то пчеловода осы уже нападали на пчел. Причем в такой жаркой охватке погибало очень много и ос и пчел: мол, отсутствовал пчеловод какое-то время дома, затем вернулся, заглянул к пчелам и увидел возле улья целую горку ос и пчел, побивших друг друга.
Но вот «повезло» и мне. Я, почему-то уверенный в том, что нашествия ос на мою пасеку не случится, на короткое время оставил своих пчел, а вернувшись домой и тут же навестив своих подопечных, стал свидетелем, как осы беспрепятственно снуют взад и вперед в мой изроившийся улей, не встречая на своем пути никакого сопротивления.
Я поднял крышку улья, снял подушку, холстик и раздвинул рамки – пчел в улье не было. Малочисленное войско, вставшее на защиту своего жилища, увы, потерявшего силу во время роения, покоилось на дне улья, а в самом улье хозяйничали осы… Если бы не осы, жизнь в этом улье еще продолжилась бы: на рамках был расплод – правда, немного расплода, но теперь, увы, уже погибшего.
Подобный разгром обессилевшей семьи могут учинить и пчелы-воровки, прознавшие, что защита улья слаба, малочисленна. Они являются к такому улью, завязывают бой. Защитников маловато, а враг все прибывает и прибывает – воровство у пчел занятие заразительное: стоит кому-то из пчел-воровок прознать, где можно поживиться чужими запасами, как почти все пчелы улья, склонившегося к воровству, принимаются за свое черное дело…
Сил у защитников почти не остается, ворье врывается в улей и почти тут же расправляется с маткой. Матка погибла, пчелы, хозяева улья, осиротели, и теперь они тоже поддаются эпидемии грабежа, начинают вместе с воровками-варягами вскрывать свои собственные запасы и уносить их в воровскую семью, где и остаются дальше на жительство…
Хотя роение и удивительная пора на вашей пасеке, но оставлять пчел в это время без пристального внимания и необходимого контроля все-таки не стоит.
Вот почему и хотелось мне прежде всего найти ответы на вопрос: как сдержать пчел от излишнего роения, не прибегая к тем способам, которые известны нынче многим пчеловодам-промышленникам и которые требуют от пчеловода порой хирургического вмешательство в жизнь пчелиной семьи…
