Пчеловодство выходного дня

                                                    Нужны опытные станции.

В пчеловодстве, пожа­луй, нет темы, которую бы Буткевич оставил без внимания и не затронул в своих самоотверженных исследованиях, статьях и выступлениях. Тысяча вопросов стояла перед пчеловодной практикой, и дать ответ на них мог только опыт, эксперимент.

Он был убежден в том, что опыты должны ставить все мыслящие пчеловоды. “Разве не доставляет высокого на­слаждения само по себе искание истины, хотя бы в такой узкоспециализированной области, как пчеловодство?!” — восклицал он, призывая к массовому опытничеству. Кол­лективными усилиями можно скорее приблизиться к исти­не. Высоко ценил народную пытливость, верил в творче­ский поиск пчеловодов России.

Экспериментаторы-добровольцы — это разведчики, люди переднего края науки. Они могли давать предварительный, рекогносцировочный материал для дальнейшего, более глу­бокого научного исследования специальными опытными па­секами, какими были Измайловская и Тульская пасеки, учебно-опытная пасека Петровской сельскохозяйственной академии, экспериментальные пасеки некоторых пчеловод­ных обществ. Постановка сравнительных опытов проста, до­ступна рядовому пасечнику, она требует лишь добросовест­ного и точного выполнения всех операций. И на самом деле, пожалуй, все пчеловоды в какой-то степени экспериментаторы. Сама жизнь медоносных пчел — неповторимой, во многом загадочной частицы живой приро­ды располагает к этому. Но часто в исследованиях пчелово­дов нет системы, они действуют без учета всех обстоя­тельств, не могут обобщить и проанализировать собранный материал, а, следовательно, выводы делают поверхностные, зачастую совершенно неправильные.

“Как и во всех других случаях, — писал Буткевич, — нам надо вступить и в этом деле на путь взаимопомощи. Надо выработать систему и организовать, усвоить методоло­гию опытного дела”.

Он разработал развернутую программу и тематику опы­тов, дал подробную методику их проведения, изложил сис­тему учетов и точных записей. Этим возбудил у пчеловодов огромный интерес к опытному делу. Повсюду начали появ­ляться любительские опытные пасеки, создавали их и пче­ловодные общества. Они были маленькими научно-исследо­вательскими пунктами, разбросанными по всем регионам, но влияние их на развитие рационального пчеловодства в России весьма значительно и плодотворно.

Буткевич положил начало массовому опытничеству пче­ловодов в нашей стране, впоследствии превратившемуся в целое движение, возглавленное Научно-исследовательским институтом пчеловодства. Опыты Буткевича предшествова­ли развитию специализированных опытных пчеловодных учреждений.

Кроме добровольческих опытных пасек — низовых лабо­раторий пчеловодных знаний, считалось необходимым иметь в России специальные опытные пчеловодные станции как самостоятельные государственные учреждения универ­сального характера, имеющие большие возможности для выполнения солидных исследований на высоком научном уровне. Кстати, вопрос об устройстве пчеловодных станций впервые был поднят академиком Каблуковым.

В 1909 году инициативный Буткевич самостоятельно разработал подробный проект опытной пчеловодной стан­ции, подготовил устав, где указал ее основные задачи, предложил обширную программу исследований, определил смету построек и инвентаря и с этими в деталях продуман­ными и обоснованными материалами отправился в Санкт- Петербург в Департамент земледелия. Лично вручил их ви­це-директору департамента, имел с ним принципиальную деловую беседу, заручился поддержкой. И хотя опытные пчеловодные станции были созданы намного позже, ини­циатива и идея Буткевича — пионера нашего опытного де­ла — заслуживают упоминания в летописи отечественной пчеловодной науки.

По его убеждению, государственные опытные станции только тогда выполнят возлагаемую на них задачу, оправ­дают надежду и окажутся на высоте положения, когда бу­дут приходить на помощь опытным пасекам во всех случа­ях, лежащих вне границ их компетенции, то есть браться за темы, выдвигаемые практикой. Поддерживая платформу Буткевича, профессор Кожевников добавлял, что к этим те­мам они должны подходить “не иначе, как на основах изу­чения биологии пчелы, на основании точных учетов, био­метрики, микроскопии, химических весов. Одни полевые (пасечные) опыты для опытных станций слишком грубы”.

Как полагал Буткевич, станции целесообразнее организовывать на базе лучших опытных пасек. В частно­сти первая в России Тульская опытная пчеловодная станция как раз и была создана на основе опытной пасеки Тульского общества пчеловодства, продолжала и развила ее прекрасные традиции.

Журнал “Опытная пасека”.

Пчеловодам-практикам, как показывает жизнь, весьма полезны не столько итоги опы­тов, сколько сам ход эксперимента, мысли опытника, его со­мнения и догадки, преодоление неудач и торжество преодоле­ния, меткие наблюдения натуралиста и выводы, которые только после всего этого убеждали. Обо всем этом, ничего не утаивая, Буткевич как раз и сообщал пчеловодам России журнале “Опытная пасека”, который основал а 1909 году и а течение десяти лет успешно редактировал.

Само название печатного органа говорило о его узкоспециализированной тематике и сугубо определенном направ­лении. “Журнал ставит своей главной задачей решение вопросов практического пчеловодства, — писал редактор, — путем точных наблюдений и правильно поставленных опы­тов”. Однако на его страницах обсуждались и кардинальные вопросы пчеловодной практики. Статьи самого Буткевича отличались острой полемичностью, вскрывали сложнейшие отношения между различными течениями, а пчеловодстве, а их в это время было немало. Кроме того печатались мате­риалы, имеющие чисто сезонный интерес, освещалась бога­тая событиями жизнь пчеловодных обществ, сообщались новинки из иностранных пчеловодных журналов. Программа журнала, таким образом, была довольно обширной, разно­сторонней и многогранной, отвечающей интересам и запро­сам пчеловодов России всех степеней. “Опытная пасека” откликалась я на важнейшие общественно-политические со­бытия своего времени, воспитывала у читателей граждан­ские качества, пользовалась известностью и популярностью у пчеловодов других стран.

В 1919 году, в очень трудное для России время, журнал прекратил свое существование.

На страницах книг.

Своими исключительно богатыми многолетними практическими знаниями, мыслями и наблюдениями Буткевич делился с пчеловодами и на страницах книг, из которых наиболее известны и популярны “Самоучитель пчеловодства” и “Азбука доходного пчеловодст­ва”. “Приступая к составлению задуманного руководства, — писал автор в предисловии к “Самоучителю пчеловодства”, — я вовсе не хочу увеличить массу учебников по пчеловод­ству еще одним лишним изданием.

Я хочу только поделиться со всеми интересующимися пчеловодством тем опытом и общими взглядами, которые я приобрел за период времени моего занятия пчелами, бога­тый дорогами уроками, не только не отбившими охоту про­должать дело, но еще более укрепившими уверенность, что пчеловодство может быть вполне ограждено от периодиче­ских разгромов, из-за которых его до сих пор считают вто­ростепенной, случайной отраслью сельского хозяйства”.

Обложка журнала «Опытная пасека»

Эта книга — общедоступное руководство для пчеловодов- практиков. В основе ее — подробное изложение практических работ, выполняемых на пасеке в течение года. Книга как бы направляет каждый шаг пчеловода. В ней есть довольно осно­вательные сведения о биологии пчелиной семьи, по ходу из­ложения дается описание важнейших медоносных растений, сообщается о болезнях пчел. Пять изданий выдержал “Само­учитель”, обогащаясь и пополняясь с каждым новым выпу­ском. Эта самобытная книга, написанная необыкновенно жи­во, увлекательно и просто, действительно была “учителем” для многих начинающих пчеловодов России.

Долгое время “Самоучитель” считался настольной кни­гой каждого пчеловода. Ни в одном руководстве не встреча­лось таких дельных и верных советов, как в нем. Им мог бы восхищаться Бутлеров. Академик Кулагин однажды ска­зал, что большинство наших руководств представляет ком­пиляцию из других авторов, как русских, так и иностран­ных. Указав на высокие достоинства оригинальных книг, он особенно подчеркнул положительные качества “Самоучите­ля” Буткевича как самостоятельного, не похожего на дру­гих и очень ценного практического пособия, где вместо схем и догматизма торжествовали солидный опыт, тонкие наблюдения натуралиста и логика ученого.

“Самоучитель пчеловодства” переведен на болгарский язык, что говорило о его признании зарубежными читателями.

Такой же оригинальной и глубокой работой была “Азбука доходного пчеловодства”. Предназначалась она для начинаю­щих пчеловодов. Это небольшое пособие — в полном смысле слова азбука пчеловодства. Здесь даны элементарные сведе­ния, но без мелких деталей, излишних подробностей и част­ностей, нередко заслоняющих сущность, идею операции. Краткое, конспективное изложе­ние важнейших приемов, дель­ные советы, живое убеждающее слово маститого автора, кото­рый учит сознательно относить­ся ко всем работам, вносить в них творческое начало, без че­го пчеловодство не может иметь захватывающего интере­са, — все это в самой высокой степени характерно для “Азбу­ки” Буткевича. Она приобщала читателя к миру чудесных на­секомых, к полезному и увле­кательному занятию.

“А полюбить пчеловодство есть за что, — писал уче­ный, — при относительно небольшой затрате труда оно да­ет доход.

Далее, пчеловодство сплачивает за одним общим благород­ным трудом всех членов семьи или пчеловодной артели; за­тем пчеловодство дает пищу умственной деятельности, так как в сложной жизни пчелиной семьи постоянно встречаются неожиданные отклонения в сторону, требующие объяснения; много есть неизученного, неразгаданного, спорного.

Пчелы примиряют людей. Существует превосходный древний обычай — дарить пчел. Ведь они — знак добра, счастья, благополучия. Если че­ловек подарит рой дру­гому, то обиды между ними забываются, они навсегда становятся друзьями, а у некото­рых народов — даже родственниками. Сближает людей и пода­ренный мед.

И, наконец, пчеловодство ставит пчеловода лицом к лицу с од­ним из чудеснейших явлений живой природы, с жизнью общины маленьких работниц, которая, развертываясь перед глазами пчелово­да, поражает его своей целесообразностью. Невольно он входил в ин­тересы этой жизни, откликается на ее нужды и запросы. И у кого из пчеловодов не утихали волнения души, смятенной грубыми толчка­ми сутолоки житейской, под однообразно-успокоительное жужжание этой крылатой армии маленьких тружениц!”

“Азбука” с захватывающим интересом читалась всеми, кто интересовался медоносной пчелой с биологической точ­ки зрения, и теми, в которых она вполне могла возбудить желание завести пчел. Такая цель тоже входила в задачу автора. Четыре издания выдержала популярная книга. Она учила рациональному пчеловодству, несла много новой и ценной информации. Книга Буткевича с интересом читают­ся и современными пчеловодами, хотя давно уже стали библиографической редкостью.

Вершиной творчества Буткевича стала “Систематиче­ская энциклопедия пчеловодства”, над которой он работал восемь лет. В этом огромном семитомном труде затронуты буквально все вопросы пчеловодства, использована вся оте­чественная и зарубежная литература по пчеловодству. Вы­соко оценивая энциклопедию, профессор Кожевников пи­сал: “А.С.Буткевич проработал громадный литературный материал, значительную часть которого в настоящее время даже мудрено или совсем невозможно достать, и сделал из него сводку, пользуясь которой, мы избавляемся от труда и даже иногда невозможной работы отыскивания подлин­ников. Разнообразные деятели по пчеловодству найдут в ней то, что им нужно”. Это приближало энциклопедию Буткевича к знаменитой энциклопедии американца Рута, до сих пор пользующейся неизменным спросом у пчелово­дов всего мира.

Трактуя какую-либо тему, Буткевич сначала излагал теорию вопроса, потом высказывал свой взгляд на него, за­тем приводил мнение других авторитетов, в том числе за­рубежных, независимо от того, положительное оно или от­рицательное, и в конце описывал технику выполнения ра­боты. Таким образом, вопрос получал всестороннее, энцик­лопедическое освещение. Одновременно энциклопедия за­ставляла мыслить самого читателя, ставя перед ним вопро­сы, нуждающиеся в разрешении.

“Систематическая энциклопедия пчеловодства” Буткеви­ча — труд, равного которому в русской пчеловодной лите­ратуре не было ни по объему, ни по информативности. К сожалению, не все тома увидели свет.

Сила — в единстве и знаниях.

Трудно предста­вить старых пчеловодов-колодников, дедов-пасечников объе­диненными в общества, хотя и тогда, на заре рамочного пчеловодства, академик Бутлеров призывал к единению пчеловодов России. Всем прогрессивно мыслящим пчелово­дам было ясно, что только общими усилиями можно пере­строить пчеловодство, приспособить его к новым условиям, перевести на научные основы. И Буткевич был убежден, что сила пчеловодов — в единстве.

В самом конце прошлого века он организовал и возгла­вил Тульское общество пчеловодства, с головой уйдя в об­щественную работу. По натуре своей он способен увлекать, направлять на добрые дела. С первых же дней общество развило активную деятельность в самых разнообразных формах и направлениях, вовлекло в свою орбиту новые свежие силы, возбудило энергию и инициативу своих чле­нов, став одним из лучших местных пчеловодных обществ России.

Много принципиально нового внесло общество в опытное дело, распространение знаний, хозяйственную деятельность пчеловодов. В разных местах Тульской губернии действовали рамочные показательные пасеки, при обществе были открыты хорошо оборудованный, богатый экспонатами музей пчеловод­ства, библиотека и читальня, систематически проводились вы­ставки и беседы, функционировали курсы пчеловодов, чита­лись публичные лекции. Знания распространялись и при по­средстве “Опытной пасеки”. И во всем этом ведущая роль принадлежала Буткевичу — энергичному, инициативному и, бесспорно, талантливому организатору-общественнику.

Чтобы успешно распространять знания рационального пчеловодства, он, занимая должность губернского инструк­тора-пчеловода, провел специальное обследование Тульской губернии в пчеловодном отношении, изучал медоносную флору, найдя ее весьма благоприятной для занятий пчело­водством, определил районы, пригодные для создания круп­ных промышленных пасек. После такой тщательной реког­носцировки он знал, куда направить силы просвещения, где на них был особенно большой спрос.

Наиболее доступный источник современных пчеловодных знаний, без которых, по словам Буткевича, “нельзя ступить шагу”, — книги. Он советовал читать классические учебники Бутлерова и книгу “Пчела и улей” Лангстрота, считал хоро­шим пособием и свой “Самоучитель”. Однако пчеловод, озна­комившись с основами науки о пчелах по книгам, неизбежно отстанет от прогресса в области пчеловодства, если не будет следить за периодической печатью. Поэтому ученый настой­чиво рекомендовал читать и журналы по пчеловодству.

Систематические знания, где теория идет рука об руку с техникой пасечных работ, давали пчеловодные курсы. Бут­кевич сам составил учебную программу трехмесячных кур­сов, вел на них занятия по практическому пчеловодству, руководил практикантами на опытной пасеке общества и на своей личной, которая велась образцово. Продолжитель­ность практики он определил в два года. Первый сезон окончивший курсы должен поработать практикантом под руководством опытного пчеловода на большой пасеке, а второй — самостоятельно под его же наблюдением. “Этот курс практического стажа после изучения пчеловодства по книгам и на курсах, — говорил Буткевич, — мы считаем наиболее основательным и надежным”. Мысль выдающегося пчеловода остается в силе и в наши дни. Ведь хороший пчеловод — прежде всего хороший практик, не только зна­ющий, но и умеющий.

Буткевич читал лекции по опытному делу на Измайлов­ских курсах инструкторов пчеловодства в Москве, вместе с академиком Кулагиным и профессором Кожевниковым вхо­дил в экзаменационную комиссию при отделении пчеловод­ства Русского общества акклиматизации животных и расте­ний, когда аттестовывали слушателей Измайловских инст­рукторских курсов. И слушатели гордились, что их экзаме­новал сам Буткевич. Так велик был его авторитет. Весьма примечательно, что в программе испытаний по работам на пасеке на звание инструктора пчеловодства указывалось: “В объеме книг А.М.Бутлерова и А.С.Буткевича”. Такой чести удостаивался не каждый ученый.

К инструкторам пчеловодства — непосредственным ко­мандирам производства — Буткевич предъявлял исключительно большие требования. Инструктор должен хорошо знать дело, быть начитанным, иметь солидный практический опыт, уметь помочь пчеловодам разобраться в массе сложных производственных вопросов. Перед ним, кроме того, стоят за­дачи организационные и воспитательные — объединить раз­розненные силы пчеловодов, вдохнуть любовь к делу, уметь увлечь за собой людей. Буткевич справедливо считал, что от инструкторов во многом зависят успехи производства. Плохих инструкторов, как и плохих врачей, не должно быть.

Эти мысли он высказал на совещании инструкторов, со­стоявшемся на седьмом Всероссийском съезде пчеловодов, где поделился и своим личным многолетним опытом инст­рукторской работы. Надо сказать, что Россия небедна была талантливыми инструкторами, среди которых особенно вы­делялись воспитанники прославленной Измайловки.

Буткевич выступал с лекциями о пчелах и пчеловодстве перед солдатами пехотных полков, стоявших в Туле, рабочи­ми оружейного завода, учащимися женского училища, церковно-приходской школы, воспитанниками лесной школы, проводил беседы с тульскими крестьянами в селах, на кото­рые в иные дни собиралось до ста человек, выезжал в другие российские губернии. Обладал он поистине неиссякаемой энергией и вдохновением. Как и другие русские ученые пче­ловоды, Буткевич просто не был способен работать вполсилы.

Большое значение в пропаганде основ и техники рацио­нального пчеловодства придавал выставкам, большим и ма­лым. Пчеловодство по своей природе — занятие более демок­ратичное и увлекательное, чем другие отрасли народного хо­зяйства, и, пожалуй, более демонстративно-педагогическое. Как и все просветители, Буткевич считал выставки “рассадни­ком знаний”, живым университетом. Высшее назначение пче­ловодных выставок — педагогическое, воспитательное.

«Взаимная привязанность пчёл друг к другу, их чистоплотность, самоотвержение известны всем, – писал Дзержон, – пчела делится с другой последней каплей мёда; их нежная любовь к своей матери, их мужество при защите своего улья – не знают предела; на врага пчела бросается, пренебрегая смертью. Все эти качества делают пчелу примером домашних и гражданских доблестей. Если бы каждый гражданин поступает по убеждению и сознанию долга так, как делают это пчёлы по инстинкту, то такое государство можно было бы считать вполне счастливым».

Особую силу воздействия, по его убеждению, оказывали передвижные выставки, или, как он их называл, летучие му­зеи. Это было уже доказано уникальными плавучими пчело­водными выставками, которые для всех стали эталоном.

В передвижном музее Тульского общества пчеловодства хранились превосходные препараты по естественной исто­рии обитателей улья, коллекции продуктов пчеловодства и врагов пчел, гербарий медоносных растений Средней Рос­сии, ульи разных систем, принадлежности пчеловодства, старые и новейшие — все наилучшее, принятое современ­ной пчеловодной практикой. Это богатство и разнообразие не только показывалось, но и объяснялось. Попутно чита­лись лекции, шли беседы пчеловодов и тех, кто собирался ими стать. Музей совершал периодические экскурсии по городам и деревням, где были пасеки и нужен был свет пчеловодных знаний.

Передвижные выставки-музеи разносили по России разумные приёмы, сплачивали пчеловодов в единую семью, способствовали развитию отечественного пчеловодство.

Как и другие передовые люди своего времени, Буткевич считал, что содействовать развитию пчеловодства должны государственные организации, и в первую очередь местные земства. Однако, по его убеждению, решающую роль в подъеме пчеловодства призваны бы ли играть все-таки пчеловодные общества. В них сосредоточива­лись главные профессиональные и организационные силы, способные двигать его вперед. Но общества, даже мощные, действуя в одиночку, не могли справиться со многими сложными проблемами. Он верил в могучую силу коллек­тивных организаций и вместе с другими энергично поддер­живал идею создания Всероссийского союза пчеловодов — центрального органа, ведающего нуждами пчеловодного промысла. Устав союза был выработан в 1905 году Всерос­сийским съездом пчеловодов. При такой единой руководя­щей организации можно добиться принятия законов, кото­рые станут служить интересам пчеловодов, способствовать развитию пчеловодных обществ и отрасли в целом. Тоща сбудется мечта пчеловодов о выгодном сбыте меда и воска за границу, как и в далекие благословенные времена, пче­ловодство станет служить укреплению экономического мо­гущества России. Но этому, хотя и не в полной мере, суж­дено было осуществиться только после великих револю­ционных потрясений.

Буткевич — бессменный и активный участник всех важ­ных событий своего времени. Он председательствовал на Всероссийском бутлеровском съезде пчеловодов в Казани, был председателем русской секции и делал доклад о пчело­водстве России на втором Всеславянском съезде в Белграде, входил в организационный комитет третьего Всеславянского съезда. Общественная деятельность Буткевича началась со студенческих лет и продолжалась всю жизнь.

Большое наследие оставил Буткевич — человек огром­ной эрудиции, неутомимый, самоотверженный эксперимен­татор, практик и ученый, разрешавший трудные вопросы. Он принадлежал к поколению больших мастеров, своими трудами значительно обогативших арсенал пчеловодных приемов, которые до сих пор не утратили своей практиче­ской и исторической ценности. Влияние его на развитие отечественного пчеловодства огромно.

Новая порода пчел

В работах русских ученых большое место заняло изуче­ние пород медоносных пчел. Однако эта область биоло­гической науки продолжала оставаться далеко не исследо­ванной и привлекала многих натуралистов и ученых.

Константин Александрович Горбачев (1864— 1936) впервые в истории пчеловодства дал научное описа­ние серой горной кавказской пчелы — единственной на Земле, чья родословная уходит в глубокую древность. Бла­годаря его работам эта уникальная, обитавшая на Кавказе пчела получила мировую известность.

Значителен вклад Горбачева в пчеловодную науку и как бактериолога. Серьезные разработки гнильца — бича и гро­зы тогдашнего пчеловодства, — выполненные им на высо­ком научном уровне, а также предложенные новейшие ме­тоды лечения поставили его в ранг ведущего специалиста по болезням пчел.

Горбачев способствовал развитию отечественного пчело­водства на рациональных началах, пробуждению интереса у древних народов Кавказа к этой важной отрасли хозяйства. Он был одним из основателей и душой Кавказского обще­ства пчеловодства, полезная деятельность которого высоко ценилась в России.

В Московском университете, гае он слушал лекции акаде­мика Н.В.Насонова, профессоров А.П.Богданова, А.А. Тихоми­рова, Д.М.Анучина, К.А.Тимирязева и других светил науки, увлекся зоологией беспозвоночных и бактериологией.

С практическим пчеловодством ознакомился на Измайловской учебно-опытной пасеке. Здесь впервые увидел пчел резных пород, так не похожих друг на друга, — среднерус­ских лесных, итальянских, краинских, кипрских, желтых кавказских. Здесь наблюдал за их жизнью и поведением, пытался разобраться в этом калейдоскопе пород, понять их особенности и своеобразие. В Измайлове проводил исследо­вания болезней пчел, смог даже собрать довольно обширную коллекцию паразитов пчел и приготовить несколько оригинальных препаратов по гнильцу. За эти препараты, выполненные добросовестно и умело, получил в награду Большую серебряную медаль Русского общества акклимати­зации животных и растений.

Константин Александрович Горбачев

В университете определилось его научное призвание и безошибочно был избран объект исследований, которому он не изменил в течение всей своей творческой жизни.

Среди кавказских пчеловодов.

Пожалуй, для пче­ловодов самым заманчивым краем был в то время Кавказ. Этот особый пчеловодный “материк” открыл миру академик Бутлеров, впервые восторженно поведавший о кавказских пчелах. Об этих необычайно миролюбивых пчелах говорили всюду, даже за границей, о них мечтали пчеловоды России, а обнаруженная у кавказянок неоднородность по окраске и поведению, пока что никем не объясненная, привлекла ис­следователей, вызвала большой интерес у практиков.

В 1887 году, получив университетский диплом, молодой зоолог, полный надежд и замыслов, по рекомендации своего знаменитого учителя профессора Богданова покинул Москву и отправился на Кавказ.

На только что организованной Тифлисской шелководче­ской станции Горбач» занял скромную должность микроскописта. Станцией заведовал крупный ученый-шелковод, чело­век разносторонних интересов, превосходный организатор Н.Н.Шавров. Он отлично знал кавказское пчеловодство, его историю, современное состояние, наблюдал диких пчел в лес­ных местах и на скалах, в равнинных, предгорных и горных поясах. И хотя главная задача станции состояла в изучении шелководства, Шавров горячо приветствовал пчеловодное на­правление, которое начало утверждаться с приходом Горбаче­ва. Он считал, что шелководство и пчеловодство — отрасли, во многом близкие друг к другу, а климат и богатая медонос­ная растительность всего обширного кавказского региона весь­ма благоприятствовали их развитию.

В бактериологической лаборатории молодой исследова­тель приступил к изучению болезней шелковичного червя и медоносных пчел. Через два года уже был назначен руково­дителем лаборатории и заведующим пчеловодным отделени­ем станции. Границы исследований значительно раздвину­лись. Шли они в двух параллельных направлениях — изу­чение медоносных пчел Кавказа как самостоятельной поро­ды с зоологической точки зрения и выявление заразных бо­лезней пчел, наиболее губительных и распространенных здесь. Научная работа требовала знания истории кавказско­го пчеловодства, тщательного обследования зоны естествен­ного обитания пчел — Предкавказья, Большого Кавказа и Закавказья, детального изучения их с точки зрения морфо­логических признаков и биологических особенностей. Толь­ко после этого можно было сделать правильные выводы о кавказских пчелах и ввести их в систематику рода пчели­ных. Кроме того, исследования предполагали массу лабора­торных анализов и выработку надежных методов лечения. С таким дальним прицелом он и приступил к делу.

Пчеловодство на Кавказе существовало с незапамятных времен и было любимым занятием местного населения, осо­бенно на Северном Кавказе, в богатых лесами и луговыми травами предгорной и нагорной зонах.

Предки грузин — храбрые хеттские племена — в своем бы­ту широко пользовались продуктами пчел — медом и воском.

Горцы Азербайджана и Дагестана держали пчел повсю­ду. Летом, уходя на альпийские луга со стадами овец, они брали с собой пчел и с ними перекочевывали с места на место. Неоднократно за лето кочевали с пчелами и казаки.

Кавказ давал отличные меды, которые не имели себе рав­ных на мировом рынке: светлый, тонкого аромата белоакациевый и липовый, а еще кремоватый, душистый, нежный, не­повторимого вкуса мед с многоцветного альпийского разно­травья. С глубокой древности кавказские пчеловоды выгодно торговали медом, воском и хмельными медовыми напитками с Турцией, Персией, Францией и другими странами.

Горцы и русское казачество очень широко употребляли мед в пищу в сочетании с различными фруктами, готовили всевозможные медовые лакомства. Освежающие и целебные напитки из меда часто в сочетании с фруктовыми соками и отварами лекарственных трав до сих пор любимы всеми на­родами Кавказа.

Посещая разные уголки этого чудесного края, Горбачев встречался с бесчисленным разнообразием конструкций ту­земных ульев, устроенных оригинально, с учетом природ­ных обстоятельств и национальных обычаев местного насе­ления, перешедших от дедов и прадедов. По его словам, ни один эксперт не смог бы определить здесь системы ульев. Материалом для них служили обычно дерево, дре­весная кора, тонкие прутья, или, наконец, смешанная с на­возом глина.

Коренной, исконно кавказский улей — сапетка. Распрост­ранена она была почти повсеместно в низменностях и пред­горьях Кавказа.

В горных лесистых местностях пчел водили в дуплянках и колодах-лежаках.

У горцев были и примитивные глиняные ульи типа кув­шинов, которыми они обычно пользовались для хранения воды или вина. Дно у этих ульев-сосудов отделялось, что позволяло брать из них мед, сберегая их.

Колодные ульи русских, живущих на Кавказе, были вы­полнены из кусков дерева высотой до полутора метров и диаметром 35—40 см. Их колодные пасеки очень отличались от туземных.

Горбачев был буквально поражен пластичностью кавказ­ских медоносных пчел, их универсальной приспособленно­стью к самым разным, порой невероятным условиям суще­ствования.

Модели туземных ульев и пасек Кавказа экспонирова­лись в 1912 году на выставке в Москве, устроенной третьим Всеславянским съездом пчеловодов, и вызвали огромный интерес делегатов.

Обычный выход меда из сапеток и дуплянок — ульев очень маломерных — 8—10 кг. Притом получали его почти всегда после закуривания пчел.

На Кавказе, особенно в его горной части, преобладала роебойная система хозяйства. Семьи уничтожались, но чис­ленность их восстанавливалась быстро — в тесных гнездах пчелы непомерно роились. Так велось испокон веков.

Рамочные ульи встречались исключительно редко, в ос­новном у русских пчеловодов. Старое, примитивное, тради­ционное пчеловодство горцев оказалось очень живучим. Способствовали этому верность и преданность местного на­селения своим национальным обычаям, фанатическое суеве­рие, недоверчивое отношение ко всему новому. Горцы счи­тали, что пчел создал аллах, живут они по законам все­вышнего и не переносят никакого вмешательства в их жизнь. Лишь аллаху все ведомо и дозволено. Почти всюду на пчельниках были развешаны на кольях и изгородях или положены на ульи черепа лошадей, коров и баранов, помо­гающие якобы отвести злых духов, запугать их; к пасеке не допускали посторонних, боялись плохого, дурного глаза.

Горбачев понимал, какие громадные усилия потребуются для того, чтобы преодолеть вековой консерватизм, убедить пчеловодов в полезности и необходимости перестройки при­митивного, кустарного пчеловодства, научить их рациональ­ному уходу. Однако он верил в успех, тем более что уже существовали надежные пути и способы распространения научных знаний среди народа. Оправдывали себя и беседы с местными пчеловодами, демонстрации рамочных ульев, специально привезенных в селения, показательные рамоч­ные пасеки, организованные на местах, и конкретная по­мощь пчеловодам на их личных, домашних пасеках.

Вместе с Шавровым Горбачев сразу же принялся за ор­ганизацию на шелководческой станции образцового и обще­доступного пчельника. Показательная пасека начала дейст­вовать с 1889 года.

Образцовая пасека служила прекрасной учебной базой для подготовки пчеловодов на бесплатных полуторамесяч­ных ежегодных курсах, которые пользовались большой из­вестностью и популярностью. Горбачев — их бессменный ведущий преподаватель.

Он содействовал занятиям по пчеловодству в других учеб­ных заведениях и устройству при них учебных пасек, давал консультации школьным учителям. Под его руководством проводились наблюдения за жизнью пчел и медосбором на многих частных опытных пасеках Кавказа и Закавказья.

При образцовой пасеке станции был богатый музей пче­ловодства, состоявший из всевозможных местных и лучших рамочных ульев, пчеловодных принадлежностей, образцов меда (их насчитывалось более 70) и воска, гербариев веду­щих и редких медоносов Кавказа, коллекции по естествен­ной истории пчелы. Эти многочисленные экспонаты допол­нялись прекрасно выполненными рисунками и превосходны­ми фотографиями, вошедшие потом в изданный типограф­ским способом уникальный альбом. Музей, Постоянно по­полнявшийся, выполнял большую просветительную и учеб­ную функции. Здесь же имелась богатейшая по тому вре­мени пчеловодная библиотека, включавшая работы извест­ных русских и иностранных авторов.

Кроме того, на станции находилась образцовая промыш­ленная пасека из 200—250 пчелиных семей — кочующая, как и все пасеки коммерческого назначения. Пчелы содер­жались на ней в ульях Дадана и в восьмирамочных лангстротовских с одинаковыми надставками. Промышленная па­сека, оснащенная ульями двух типов с разными, во многом противоположными технологиями пчеловодства и, естест­венно, неодинаковыми результатами, имела исключительно важное показательное значение. Дадановские ульи более отвечали целям роевого хозяйства, лангстротовские — медового. Не случайно на Кавказе, особенно на Кубани, уже в начале XX века стало больше крупных промышленных пасек, чем в Средней России. Примечательно, что пчел со­держали на них в многонадставочных ульях Лангстрота. Северный Кавказ, который по справедливости пчеловоды называли русской Калифорнией, стал зоной их повсемест­ного распространения.

В городских и сельских народных школах Кавказа, учи­тельской семинарии, сельскохозяйственной школе, школе са­доводства ввели преподавание пчеловодства. Кузницей пчело­водных кадров на Северном Кавказе, в частности, стала Воз­несенская школа садоводства, огородничества и пчеловодства. Трехгодичный курс обучения с преобладанием практической подготовки учащихся давал возможность выпускать хороших пчеловодов-практиков, впоследствии становившихся инструк­торами. Школьная пасека насчитывала более 1000 ульев. Это учебное заведение сыграло важную роль в распространении рационального пчеловодства на Кавказе.

Свои многочисленные поездки по Кавказу Горбачев ис­пользовал для организации в глухих горных селениях пока­зательных пасек и выставок, проводил краткосрочные кур­сы с практическими занятиями, рассказывал о простейших приемах ухода в рамочных ульях, перегонял в них пчел из сапеток. В верховьях рек Кубани и Теберды, где жили гор­цы-карачаевцы, у которых по древнему обычаю пчело­водством занимались женщины, он помог создать рамочную пасеку, чтобы научить тружениц-горянок рациональному пчеловодству. Такие пасеки были им организованы также в Дагестане, Грузии, Бакинской губернии. Они стали очагами культурного пчеловодства в этих зонах. Свет знаний, заж­женный русскими учеными-пчеловодами, постепенно про­никал в самые отдаленные, глухие уголки горных селений.

Исключительна роль Горбачева и как одного из руково­дителей Кавказского общества пчеловодства, бессменного его секретаря и почетного члена. Немало энергии отдал он укреплению этой организации, правильно полагая, что “го­лос пчеловодов только тогда будет услышан, только тогда правительство будет считаться с их нуждами, законными требованиями, когда пчеловоды будут представлять объеди­ненную семью”.

Кавказское общество организовало производство рамоч­ных ульев и вощины, снабжало ими пчеловодов, помогало налаживать изготовление ульев и инвентаря в столярных мастерских своих отделений и в производственных цехах средних учебных заведений, которые готовили пчеловодов.

Печатным органом общества стал хорошо известный в России журнал “Кавказское пчеловодство и птицеводство”, на страницах которого Горбачев выступал как автор много­численных статей, а потом как его редактор и руководи­тель. Его материалы охотно публиковали и другие журна­лы, выходившие на Кавказе, — “Кавказская пчела”, “Ку­банское пчеловодство”, а также ведущие центральные изда­ния — “Русский пчеловодный листок”, “Опытная пасека”, “Пчеловодная жизнь”, “Пчеловодное дело”, “Пчеловодство”.