Пчеловодные выставки и общества.
Большое значение в распространении знаний и достижений по пчеловодству Бутлеров придавал выставкам. В качестве экспонента он и сам принимал участие во второй Казанской пчеловодной выставке в 1880 году, тем же летом посетил большую международную выставку в Праге.
В те времена считали, что выставка должна показывать и отражать состояние отрасли хозяйства, и видели в этом главную цель. Бутлеров, однако, был убежден, что есть и другая, хотя и менее показательная, но едва ли не менее важная цель — просветительская. Люди, оказавшиеся на выставках, знакомятся, в общении делятся опытом и мнениями, сближаются идеями, убеждаются в выгодности одного и убыточности другого приема, осваивают лучшие методы ведения хозяйства, в результате получается польза общему делу. С такой точки зрения, в частности, он смотрел на отдел пчеловодства Всероссийской промышленно-художественной выставки, состоявшейся в Москве в 1882 году. Академик сам заведовал этим отделом. Он не беспокоился о том, что экспонаты не отразят состояние пчеловодства России, а больше думал о пропаганде рационального пчеловод- сгва, в пользу и историческую необходимость которого беззаветно верил.
Главная цель отдела состояла в ознакомлении посетителей с рациональными приемами, этому и были подчинены отбор экспонатов и оборудования выставочной пасеки. По идее и проекту Бутлерова предполагалось пасеку заселить живыми пчелами, а вокруг нее возвести обтянутую проволочной сеткой галерею, которая защищала бы публику, не знакомую с ними и боявшуюся их “укусов”. Несколько раз приезжал он из Петербурга в Москву, заботясь о том, чтобы сделаны были все необходимые постройки.
Двадцать дней, с 20 июля по 10 августа, читал прослав- леннный ученый на выставке популярные лекции по пчеловодству, объясняя и тут же показывая, как надо правильно ухаживать за пчелами в рамочных ульях. А лектором был он удивительным. Его публичные выступления и доклады, всегда проходившие при переполненной аудитории, отличались образностью изложения, логической последовательностью, убедительностью примеров, ясностью и доступностью, на какую бы тему они ни читались, какой бы сложности ни поднимался вопрос и какая бы аудитория ни была по составу.
Бутлеров популярно излагал основы рационального пчеловодства, останавливаясь подробнее то на одних, то на других его сторонах, а потом, не пользуясь даже лицевой сеткой, открывал улей и выполнял операции, предусмотренные технологией, — делал отводки, подсаживал маток, доставал рамку с маточниками, в которых выращивались матки, показывал приемы обращения с пчелами. Все это для многих было ново, удивляло и ошеломляло посетителей, вызывая в то же время громадный интерес. “Всех поражало, — сообщала газета “Новое время”, — что Бутлеров вынимал пчел из роевни пригоршнями, голой рукой. Слушатели из простонародья говорили вслух, что г. Бутлеров заговорен от ужаления пчел; другие уверяли, что у него рука смазана. Вообще большинство удивлялись тому, как свободно и спокойно работали с живыми и жужжащими пчелами г. Бутлеров и его помощники. Их хладнокровие и спокойствие сильно ободряли публику”.
Пчеловодный отдел оказался одним из наиболее посещаемых на выставке, что указывало на большой интерес к пчелам и пчеловодству. Вот какую восторженную оценку просветительной деятельности Бутлерова дали “Московские ведомости”: “Но этот отдел не был только образцовым пчельником: он вместе с тем был и аудиторией, хотя и под открытым небом, в коей читались прекрасные и всем доступные лекции о жизни пчелы и главных основаниях толкового пчеловодства. Сопровождаемые демонстрациями и дышавшие миссионерской любовью к распространению у нас этого дела, объяснения академика А.М.Бутлерова не могут пройти бесследно. Под влиянием их люди, прежде не знакомые с пчеловодством, решились заняться им и завести свои пчельники, а занимавшиеся им — усовершенствовать его по тем вполне практическим указаниям, какие давались на выставке”.
Понятие “пчеловодная выставка” Бутлеров обогатил, вложил в него новое содержание. Просвещение народа — вот основное назначение выставок. Так и стали понимать их пчеловоды России.
Хотя в этот период пробуждения русского пчеловодного самосознания еще рано было ставить вопрос о создании единого общерусского оокх*а пчеловоде», так как при огромной территории России к нему принадлежало бы незначительное число пчеловодов и польза от такого союза была бы невелика, Бутлеров, стоявший во главе пчеловодства страны, остро сознавал необходимость в такой мощной объединяющей организации, усматривая в ней один из путей возрождения, подъема и процветания отрасли. Кстати, чувство общности в высокой степени свойственно русскому человеку.
В докладе о поездке за границу (1879) он подчеркивал, что почти во всех странах Западной Европы существуют пчеловодные общества. В одной лишь Праге, по его словам, было три таких общества, а во всей Чехии.— 18. Немало издавалось на Западе и специальных пчеловодных газет и журналов. “Невольно напрашивается при этом сравнение с Россией, — говорил он, — и приходишь- неотразимо к заключению, что нам следует приложить всевозможные усилия для того, чтобы наше отечественное пчеловодство поскорее вошло в фазу процветания на рациональных началах”.
Зарубежные пчеловодные общества распространяли знания устно и печатаю, предоставляли возможность желающим приобретать новейшие пасечные принадлежности и усовершенствованные ульи, назначали поощрительные премии за успехи в пчеловодстве.
“Когда видишь, что делается там, — делился впечатлениями ученый, — то более и белее приходишь к убеждению, что у нас сделано очень мало, а предстоит сделать еще весьма много, и нужна немалая энергия для того, чтобы нам — не говорю уже догнать — по крайней мере не слишком далеко отставать от чехов и немцев”.
Это была уже программа действий. Так ее и восприняли русские пчеловоды.
6 февраля 1880 года в Новгороде открыло свое заседание Новгородское общество пчеловодства — первое пчеловодное общество в России. Присутствовало на нем всего 12 членов, но сам по себе факт создания юридически и организационно оформленного общества для русского пчеловодства был поистине историческим. “Любители пчеловодства, — писал по поводу этого знаменательного события Бутлеров, — вероятно, порадуются учреждению по их специальности общества, которое… представляет первую попытку русских пчеловодов действовать общими силами. Нельзя не пожелать полного успеха такой попытке…”
Главная цель общества — содействовать развитию правильного, рационального пчеловодства в Новгородской губернии. Эта чисто практическая задача включала в себя распространение среди пчеловодов научных и практических сведений по уходу за пчелами, наиболее приемлемых для местных условий климата и медосборов.
Общество предполагало широкий обмен мнениями и практическими навыками между новгородскими пчеловодами. Оно брало на себя заботу о рассылке своим членам описаний и моделей лучших систем ульев и инструментов, чтобы по ним можно было делать эти предметы, об организации изготовления ульев и пасечных принадлежностей в мастерских и снабжения ими пчеловодов по доступной цене. Общество давало возможность пользоваться литературой и образцами пасечного оборудования, которые нелегко было добыть каждому пчеловоду, поэтому их приобретали на средства коллектива.
Общество имело свой музей, издавало “Записки”, на страницах которых его члены обменивались мыслями и наблюдениями, обсуждали проблемы, рассказывали о путях и способах улучшения местного пчеловодства.
По примеру новгородцев начали создавать пчеловодные общества и в других местах России.
На Всероссийской промышленной выставке как-то после беседы вокруг Бутлерова собралась группа московских пчеловодов. Вполне естественно возникла мысль о необходимости систематического общения, обмена мыслями, коллективного разрешения трудных вопросов, неизбежных в практике. И вот 27 июля 1882 года на заседании отделения беспозвоночных Русского общества акклиматизации животных и растений, которое состоялось на Измайловской опытной пасеке — первом в мире научном учреждении по пчеловодству, академик Бутлеров, приглашенный на это заседание, высказал идею создания при обществе акклиматизации самостоятельного отделения пчеловодства. Чтобы повысить роль отделения в научных разработках и распространении рациональных приемов, было предложено передать ему пасеку, а со временем открыть при ней пчеловодную школу. Так возникла Московская пчеловодная организация с большими планами и перспективами. Ее руководителем единодушно был избран Бутлеров. И здесь, в Москве, вокруг него группируются известные ученые и общественные деятели — А.П.Богданов, Н.В.Насонов, И.А.Каблуков, Г.А.Кожевников, Н.М.Кулапш. Отделение организовало постоянный обмен мнениями пчеловодов-практиков и теоретиков, решались здесь и научные проблемы, но главная задача, поставленная Бутлеровым, — распространение приемов рационального пчеловодства среди сельского населения, просвещение народа. Пчеловодство для ученых — это путь к народу. “Всякий, кто имел счастье приобщиться к высшему знанию, — писал Каблуков, — обязан, на каком бы поприще деятельности ни был, распространять свет знаний в народе”. Этой благородной цели служили и сама Измайловская пасека, и образцовые пасеки, которые в разных местах России становились центрами распространения рационального пчеловодства, и организация специальных курсов при пчеловодных обществах, и издание популярных книг, и пчеловодные выставки.
Благодаря энергичным усилиям членов отделения пчеловодства Русского общества акклиматизации животных и растений и взятому ими направлению оно, став одним из сильнейших в стране, дало мощный толчок к объединению пчеловодов, распространению научных сведений среди народа, дальнейшему изучению пчеловодства и внедрению приемов его рационального ведения.
По инициативе сотрудников отделения было решено организовывать передвижные пчеловодные выставки, считая их одним из наиболее действенных средств распространения рационального пчеловодства среди пчеловодов. Кстати, блестящий успех русских художников-передвижников вселял надежду. Их плодотворная выставочная и педагогическая деятельность оказала огромное влияние на нравственность и развитие художественной культуры народа. “Хождение в народ” учителей, врачей, русской прогрессивной интеллигенции, чтобы нести просвещение, превратилось в это время в целое движение, характерное, кстати, только для России.
В конце 80-х годов XIX века .пчел держали преимущественно в колодах и дуплянках. Только в Московской губернии — центральной губернии страны, — по сведениям Каб- лукова, у крестьян было всего 0,7 процента разборных ульев. Что же говорить о далеких глухих местах! Крестьянские пасеки находились в состоянии упадка. Но в эти годы были уже разработаны и проверены на практике методы пчеловодства в ульях рамочных, достигнуты крупные успехи в изучении биологии пчел и продуктов пчеловодства. Все это надо было донести до крестьян, обогатить их новыми знаниями, превратить, как говорил Бутлеров, из пчеляков в пчеловодов, заново открыть им пчелу. Для этого писали и издавали доступные для пчеловодов-крестьян книги, в губернских городах открывали выставки, обучали пчеловодству на краткосрочных курсах при образцово поставленных пасеках. Но книги не всегда доходили до мужика, тем более, что тиражи их были невелики, в большие города он попадал случайно по своим неотложным делам, и там ему было не до выставок, о которых он чаще всего и не слыхивал. Курсы посещали, как правило, горожане и пчеловоды пригородных мест.
Пчеловоды сел и деревень России нуждались в конкретном, наглядном примере. Они могли убедиться в преимуществе рамочного улья перед хорошо знакомой им колодой и поверить в него только после того, как увидели бы сами на деле выгоду, которую несла новая система пчеловодства.
В середине июля 1887 года из Москвы отчалила огромная баржа с такой выставкой. Прогрессивные деятели пчеловодства возлагали на эту впервые в мире организованную передвижную плавучую выставку большие надежды в пропаганде среди крестьян приемов рамочного пчеловодства.
Выставка была отлично оборудована. На барже длиной 70 и шириной 15 метров устроили павильон, в котором разместили мелкие пчеловодные принадлежности: маточные клеточки, разделительные решетки, дымари, роевни, меды из различных зон страны, семена медоносных растений, образцы пчел разных пород, соты, наблюдательный улей с живыми пчелами, таблицы по анатомии пчелы, популярную литературу по пчеловодству. Рядом с павильоном под навесом находилось более крупное оборудование: двух- и четырехрамочные медогонки, воскотопки, в том числе и паровая. На барже стояли рамочные ульи наиболее известных тоща типов, была даже маленькая пасека из шести ульев с пчелами среднерусской и кавказской пород. По бортам баржи — высаженные в ящики с землей медоносные деревья, кустарники, травы.
Все это делало плавучую выставку привлекательной, интересной, а для крестьянина-пчеловода в высшей степени познавательной. Не случайно на всем пути, а проследовала она вниз по Москве-реке более 100 верст и длились 45 дней, ее посетили почти все пчеловоды окрестных селений — 6 тысяч человек. А ведь стояла рабочая пора — убирали хлеб на полях, и для крестьянина каждый час был дорог. Весть о прибытии выставки, как правило, быстро разносилась по селению, а затем и по округе верст за 10—15 от стоянки. К полудню баржа всеща бывала полна народу.
Посетителям рассказывали о жизни пчел, которую они могли сами наблюдать у стеклянного улья, об устройстве рамочных ульев, демонстрировали приемы ухода за пчелами на семьях, находящихся здесь же.
Многое сельские пчеловоды увидели и услышали впервые. Их восхищала легкость работы с пчелами в разборных ульях, и они уходили домой заинтересованные и окрыленные надеждой перевести свои колодные пасеки в рамочные. К тому же на выставке все желающие бесплатно получали практические пособия: книги, брошюры, плакаты, семена медоносных растений, а многие — и образцы пчеловодных принадлежностей. Пользуясь всем этим, можно было самостоятельно изготовлять рамочные ульи, постигать приемы И ухода за пчелами и становиться грамотными пчеловодами.
Плавучая выставка, кроме просветительских целей, преследовала и другое: создать на местах опорные пункты, очага рационального пчеловодства. Работники выставки по просьбе местных пчеловодов посещали их любительские пасеки и на месте давали практические советы, убеждали, помогали делом.
На выставку приходили и такие пчеловоды, которые были уже знакомы с основами рационального пчеловодства и даже сами в меру своих сил пропагандировали его.
По словам Каблукова, плавучая выставка — это и учебная аудитория, и музей, и пасека, и бесконечные дружеские беседы. Простое слово делало великое дело. Выставка показала: большинство крестьян с охотой перенимают приемы пчеловодства, основанные на науке, и с удовольствием будут содержать пчел в рамочных ульях, а не в колодах, надо только им разъяснить, как это сделать. Передвижная выставка и проводившиеся на ней занятия оставили глубокий след, изменили взгляд на пчелу, пчеловодство и систему улья у многих посетивших ее. Нравственное влияние ее огромно.
Когда Бутлеров узнал, что готовится передвижная выставка, он горячо приветствовал эту идею и советовал устроителям выставки в беседах с крестьянами убеждать их в необходимости изучения природы пчел, знакомить с самыми простыми конструкциями рамочного улья и с основными приемами правильного ухода, чтобы не испугать посетителей сложностью рационального пчеловодства, излишней “хитростью” и “мудростью”.
Академики Насонов, Каблуков и Кулагин, которые вырабатывали программу бесед, докладов и публичных чтений, увязывали их с демонстрацией технологических приемов, учли ценные советы своего учителя.
Плавучая выставка, великолепно организованная и проведенная, положила начало новой, очень действенной форме пропаганды передового опыта среди пчеловодов России. Для многих она была открытием. Совсем не случайно вслед за ней передвижные выставки на плотах, баржах, в железнодорожных вагонах, на телегах и вьюках начали разъезжать почти по всей стране. Практиковали даже выставку-короб по типу коробейников. Она подвижна, компактна, вмещала основные предметы и пособия, обслуживалась обычно двумя пчеловодами. Профессор Богданов говорил: “Передвижные уездные и сельские выставки, несомненно, явятся выставками ближайшего будущего в России, чтобы в народе распространились полезные практические естественноисторические и сельскохозяйственные сведения для общего блага”. Первая передвижная выставка обратила на себя внимание и в Западной Европе.
Еще больше энергии, сил и творчества вложили ученые в устройство Второй передвижной, плавучей выставки летом 1894 года. Сказался приобретенный опыт и в организации выставки, и в подборе экспонатов. Много предметов выделила Измайловская опытная пасека Русского общества акклиматизации животных и растений. Баржа следовала на этот раз от Москвы до Калуги по двум водным магистралям — Москве-реке и Оке. Как и прежде, выставку сопровождали видные деятели пчеловодства России. Неоднократно за день им приходилось давать пояснения, а нередко даже и в ночные часы при свете фонарей. В зависимости от аудитории беседы меняли свое содержание. В частности, в Кашире, выступая перед слушателями курсов, организованных Русским обществом пчеловодства, лекторы подробно разбирали отдельные вопросы естественной истории пчелы, химии меда и воска, технологии ухода за семьями. Отсюда, с Оки, курсанты, жители Прибалтики, Сибири, Смоленской, Воронежской и других губерний, увезли приобретенные знания и практические приемы во все концы России. Ради этого, конечно, стоило трудиться, не жалея сил.
Когда выставка находилась в Калуге, в зале Городской думы Каблуков прочел публичную лекцию “О пчелах и их образе жизни”, вызвавшую большой интерес. Присутствовало на ней более 300 человек. Он рассказал о состоянии пчеловодства, причинах его упадка, возможностях развития, указал на выгодность отрасли при умелом уходе за пчелами в разборных ульях. Пчеловодство — это не только дело одних пчеловодов, но и гражданский долг всех, кто так или иначе может влиять на его развитие. Вот основная мысль, неоднократно подчеркнутая в лекции, о которой тогда много говорили. Выступление известного ученого было пронизано духом патриотизма, страстным призывом служить народу.
Вторая передвижная выставка продолжалась дольше Первой и охватила значительную территорию прибрежных районов. Своим успехом она обязана исключительной энергии видных русских ученых, сама встреча с которыми для крестьянина была уже событием.
Устройство выставок с наглядным показом приемов ухода за пчелами, пасечного инвентаря благотворно и неотразимо влияло на распространение полезных сведений о пчеловодстве, исстари окруженном всякого рода суевериями, нравственно обогащало людей. Не раз приходилось слышать восторженные восклицания: “Ведь люди-то какие, все показывают! А у нас и кто знает-то, ничего не скажет”.
Знакомство с местными пчеловодами, ведущими на своих пасеках дело по-новому, было очень важно и для самого центрального отделения. Только в таком контакте можно было плодотворно работать, направляя деятельность местных пчеловодов, пасеки которых становились очагами пчеловодной культуры.
В начале июля 1896 года в Московском зоологическом саду состоялось открытие Третьей передвижной выставки пчеловодства. Возглавил ее академик Кулагин. Эта выставка, уже не плавучая, а сухопутная, размещалась на шести I подводах. Путь следования: Москва — Ярцево через Крапивну и Духовщину. По своим размерам она была меньше Второй передвижной, но по полноте и ценности экспонатов I не уступала ей. В тематику этой комплексной выставки ] входили биология медоносной пчелы, ульи, инвентарь, медоносные растения, враги пчел, пчеловодная литература. Вес экспонатов — 200 пудов. Выставочным залом служила сама природа. Задача перед ее организаторами стояла чисто просветительская — показать новое, сделать его достоянием широкой пчеловодной общественности, возбудить интерес к рамочному пчеловодству у местного населения. Обладая незаурядными педагогическими способностями, Кулагин блестяще справился с ней.
Вот что по этому поводу писал известный пчеловод И.И.Кораблев: “Я живо вспоминаю, какое сильное впечатление произвела такая выставка на жителей отдаленных деревень Смоленской губернии, где я в то время проживал. Известие о прибывшей выставке быстро разносилось по окрестным деревням, и вскоре появлялись крестьяне, учителя. С жадностью они ловили слова Николая Михайловича. Для них было все ново и интересно: улучшенные колоды, рамочные ульи, медогонки, воскотопки, искусственная вощина, изящные соты с медом и т.д. и т.п.”.
Разумеется, и эта выставка не прошла бесследно. Многие пчеловоды начали обзаводиться рамочными ульями, а у тех, которые пришли на выставку из простого любопытства, рождалась мысы “И я буду пчеловодом”. Ученые и в дальнейшем принимали самое горячее участие в многочисленных пчеловодных выставках и как организаторы, и как члены экспертной комиссии. Пчеловоды-передвижники — подвижники.
Замечательная бутлеровская традиция непосредственного общения ученых с рядовыми пчеловодами составляет одну из примечательных особенностей русского пчеловодства и свято сохраняется до наших дней.
Нет такой стороны деятельности, какой бы ни коснулся академик Бутлеров — великий химик и не менее великий пчеловод. Россия, которой он беззаветно служил, требовала от него всех талантов сразу. Веками каждый своей дорогой шли русские пчеловоды, а в Бутлерове, будто в фокусе, сошлись их пути, и от него пошла уже широкая магистраль, на которую встало пчеловодство России.
Всеми средствами — периодической печатью, общедоступными книгами, публичными выступлениями, выставками — Бутлеров вел сражение с отсталостью, за коренную перестройку технологии, за пчеловодство на научной основе. Это время вошло в историю пчеловодства как мощное движение к прогрессу.
Своими идеями и деятельностью академик Бутлеров всколыхнул пчеловодов России, изменил у них образ мысли. Никто не сомневался в справедливости его принципов и целей. Было теперь на кого опереться, у кого брать советы, от кого ждать защиты. Он придал русскому пчеловодству динамизм, указал новое направление, возбудил интерес к глубокому его . познанию и совершенствованию. Выдвинутая им широкомасштабная программа, включавшая буквально все стороны пчеловодства, привлекла многих талантливых, творчески одаренных людей — зоологов, естествоиспытателей, химике», физиков, бактериологов, изобретателей, пчеловодов, готовых сделать все, чтобы вывести пчеловодство из кризисного состояния. Оказалось, что пчеловодство имеет тесный союз с другими естественными науками. Начались исследования в самых важных областях — биологии медоносных пчел, технологии ухода за ними, химии меда и воска, медоносной флоры, создавалась новая техническая основа отрасли, небывалый размах получило просвещение и распространение знаний о пчеле и пчеловодстве среди народа.
При Бутлерове и под его вдохновляющим воздействием начали свою деятельность крупнейшие ученые-пчеловоды — академики Каблуков, Насонов, Кулагин, профессор Кожевников, своими трудами принесшие нашему пчеловодству мировую славу. Этим людям была дорога Россия. История пчеловодства творилась их умом, талантом, целеустремленностью и практическими делами. Каждый из них — это целая эпоха. Концентрация выдающихся ученых разных направлений — уникальное явление в русском и мировом пчеловодстве. Уже одно это было залогом будущего величия русского пчеловодства.
Освоение зарубежного опыта.
Поистине потрясающих успехов достигло в своем развитии мировое пчеловодство в конце прошлого столетия. Проявилось это и в небывалом техническом прогрессе — внедрении улья с подвижными рамками, медогонки и вощины, в корне изменивших старое традиционное колодное пчеловодство, — ив новейших биологических открытиях, и в разработке сильно воздействующих на пчел высокопроизводительных приемов ухода.
Распространение научных знаний, и в частности передового зарубежного опыта, как одну из неотложных задач ставил академик Бутлеров. В “Трудах” Вольного экономического общества, а потом и в журнале “Русский пчеловодный листок” из номера в номер печатались статьи лучших иностранных авторов и освещались наиболее важные события из-за рубежа. Однако это было только начало.
“Все, что известно за границей, должно быть ведомо и в России”, — так сформулировал стратегическую цель своей просветительской деятельности ближайший соратник и творческий единомышленник Бутлерова Геннадий Петрович Кандратьев (1834 — 1905). “Искренне преданный делу пчеловодства, — писал он, — я желал бы по мере сил моих и возможности быть полезным делу распространения рациональных знаний по этой отрасли”.
Блестяще образованный, хорошо знавший пчеловодство многих стран, Кандратьев познакомил русских пчеловодов с выдающимися трудами зарубежных классиков. Его журнал “Вестник иностранной литературы пчеловодства” сообщал все новое, ценное и лучшее, имевшееся у пчеловодов Европы и Америки. Кандратьев буквально распахнул ворота в пчеловодный мир, способствовал приобщению отечественных пчеловодов к шедеврам и находкам мировой пчеловодной культуры. В этой деятельности он видел историческую необходимость и свой гражданский долг.
Исключительно большой интерес представляют и оригинальные статьи Кандратьева по различным вопросам практического пчеловодства, написанные им на основе многочисленных личных наблюдений и опытов, долголетней практики. Многие из них не утратили познавательной и прикладной ценности до наших дней.
Известный певец, знаменитый режиссер прославленного Петербургского Мариинского оперного театра, поставивший много русских классических опер, Кандратьев по состоянию здоровья оставил театр и стал пчеловодом. Встреча с академиком Бутлеровым решила его судьбу.
С именем Бутлерова неразрывно связаны судьбы многих выдающихся представителей отечественного пчеловодства, ученых и рядовых пчеловодов. Не только личное обаяние и эрудиция академика причина тому, главное — его прогрессивные взгляды на переустройство пчеловодства России, идеи служения народу, воспитания в нем высокой нравственности.
Выдающийся театральный деятель и великий ученый-химик — люди одного поколения и одной судьбы. Они оба служили народу: один — средствами искусства, другой — науки. Это творческое родство рождало и внутреннюю близость. Поэтому Бутлеров был рад обратить Геннадия Петровича в свою пчеловодную “веру”. В дружеских встречах и бесконечных беседах он не только старался научить Кандратьева практическому пчеловодству, но и приобщал его к решению гигантских проблем, стоявших перед пчеловодством России.
Кандратьев выступает с переводными статьями в “Трудах” Вольного экономического общества, а потом с “Заграничными известиями” в бутлеровском “Русском пчеловодном листке”. Практически начинает вести отдел зарубежных сообщений, публикуя в иные годы по 12 реферативных статей в каждом номере журнала. Информация о зарубежном пчеловодстве возводится в систему. По рекомендации Бутлерова Кандратьева избирают членом Пчел сводной комиссии — организации весьма влиятельной и авторитетной.
Кандратьев очень высоко ценил многогранную общественную деятельность Бутлерова-пчеловода, как и все, считал его вождем русского пчеловодства, путеводным маяком для всех.
На своей пасеке Кавдратьев испытывал кавказских пчел, о которых впервые заговорил Бутлеров, применял рациональные приемы, рекомендованные ученым. По ходатайству академика Кацдратьеву как одному из незаурядных рациональных пчеловодов в окрестностях Сухуми, близ Ново-Афонского монастыря, был выделен под пасеку участок для распространения там рациональных пчеловодных приемов.
Геннадий Петрович Кандратьев
Внезапная смерть академика Бутлерова стала тяжелой утратой для всего научного мира России и русских пчеловодов, безмерно большим личным горем для Кандратьева: “…С ним мы были сильнее и мужественнее. Сходилась в нем история и современность, открывалось наше пчеловодное будущее”.
В 1890 году Кацдратьеву предложили возглавить “Русский пчеловодный Листок” — любимое детище Бутлерова, что само по себе подчеркивало преемственность творческих заветов и принципов пчеловодства. Только из-за недостатка времени он вынужден был отказаться от этого высокого, почетного и, безусловно, заслуженного доверия. Спустя два года он сам начал издавать журнал “Вестник иностранной литературы пчеловодства”, посвятив его светлой памяти своего друга и учителя. Это был уже второй журнал по пчеловодству в России — значительное событие в истории отрасли. Имя Бутлерова не сходило с его страниц. Редактор не переставал советовать каждому, кто хотел ознакомиться с пчеловодством, читать книгу “Пчела, ее жизнь и главные правила толкового пчеловодства”, которая, по его утверждению, “…может считаться краеугольным камнем основных знаний всякого русского пчеловода”.
