Пчеловодство выходного дня

И самое последнее — об агрессии пчел.

Неподалеку от моего дома живет милая, тихая и очень ум­ная женщина. Она простая крестьянка, но ума, понятия, ин­теллигентности у нее, пожалуй, побольше, чем у многих мо­их так называемых интеллигентных знакомых. Когда-то она и ее муж держали пчел. Сейчас у старушки нет сил самой хо­дить за пчелами — нынче у нее всего три или четыре пчели­ные семьи, и главные работы на этой пасеке вершит ее сын, который является сюда из столицы обычно раз в две недели.

Эта самая старушка, моя симпатия, и одарила меня когда-то пчелиным роем, от которого и пошли дальше все мои нынешние пчелы. Те же самые пчелы, от которых пошла и моя пасека, живут сейчас и у старушки. Но в нашей деревне считают, что у меня пчелы мирные, тихие, а у старушки (точнее, у сына старушки) пчелы злые, готовые заесть чуть ли не каждого.

И это не пустые слова — от тех злых пчел достается всем, кто оказывается неподалеку от сада старушки. Хоть и высок забор вокруг сада, но все равно, появятся в той сто­роне люди с граблями, с вилами за сеном или за какой дру­гой работой, как пчелы тут как туг. И бегут напуганные пчелами люди прочь. А в прошлом году одного такого бедо­лагу пришлось даже отправлять в районную больницу — спасли его от худшего только копна сена да быстрые ноги.

Прибыл неудачник собирать в копны сено, но не успел со­брать и одной копны, как накинулись на него пчелы. Человек вилы в сторону, а сам с головой в копну. Пчелы поотстали, хотя и покусали достаточно. Подождал попавший в беду, по­дождал, поверил, что пчелы угомонились наконец, встал, да на всякий случай не расстался с приличной охапкой сена на голове. И правильно сделал. Пчелы снова были тут как тут. Хорошо хоть бежать до своего дома пришлось недолго. 190

В чем же дело? Почему точно такие же пчелы у меня не пугают пока никого, а тех пчел, наших самых близких род­ственников, боятся в деревне, как огня.

Как-то прислала старушка ко мне гонца, малого маль­чонку: мол, так и так, бабушка просит помочь с пчелами — рой вышел. Запасся я всем необходимым для такой работы и прибыл по вызову. Рой сняли, хотел я вернуть его обратно в улей, предварительно проверив, что же делается там, в гнезде у пчел, отпустивших этот рой. Развели дымарь, поддымили, успокоили вроде бы обитателей улья. Снял я кры­шу, магазин, добрался до гнезда и вот тут, хотя еще раз поддымил пчел и работал вроде бы, как всегда, спокойно, и ру­ки мои были натерты листочками мелиссы, и накинулись на меня пчелы.

Заглядывать в это беспокойное гнездо я отказался, но все равно надо было вернуть на место и магазин, и все оста­льное. Я надел перчатки, но и тут пчелы не успокоились, и я с большим трудом закончил работу.

Старушка посочувствовала мне и сообщила, что это и есть самый злой их улей, из которого, кстати, и вышел когда-то тот самый рой, который был передан мне. А еще добавила она, что надо было одеть мне перчатки ее сына, резиновые — их, мол, пчелы не прокусывают.

И мои матерчатые перчатки пчелы тоже не прокусывали, но не привык я вот так общаться с пчелами — если сопро­тивляются чересчур, если нельзя их как-то мирно успоко­ить, тогда надо оставлять работу и пчел в покое, чтобы не злить их, не награждать их недоброй памятью.

Это было моим правилом, и, скорей всего, именно по­этому мои пчелы и не набрасывались ни на кого.

По другим правилам жил и обходился с пчелами сын старушки. Это был здоровый, сытый и самоуверенный че­ловек. Казалось, он никогда не знал преград на своей до­роге, а потому прислушаться к чей-то тревожной просьбе, повременить, не беспокоить пока живое существо он не умел или не хотел. Также и с пчелами. Закрывшись от них броней резиновых перчаток, он спокойно шел к уль­ям тогда, когда хотел (да, честно говоря, и время-то он не мог особенно выбирать, ибо наведывался к матери совсем коротенько). И пчелы бросались на врага, старались про­бить жалом резину, но не могли. На сигнал боя тут же яв­лялись еще и еще атакующие, а наш упорный герой упря­мо стоял посреди этого пчелиного бедствия и творил свое дело.

Дело-то он заканчивал обычно «успешно», видимо, до­вольный содеянным отправлялся к столу, а там и в город к работе, а вот пчелы, растревоженные таким образом, долго не приходили в себя и все это Время потом видели во всех двуногих существах своих врагов.

Растревожить, разозлить пчел серьезно и надолго можно достаточно просто. А затем такие разозленные пчелы долго не забывают свой боевой опыт.

Подобное случилось и в том селе, где жил мой знакомый пчеловод, которого заели собственные пчелы. Человека похоронили, а пчелы остались, но не успокоились, а приня­лись преследовать мужиков, которые собирались обычно возле магазина на предмет интереса к алкогольным напит­кам. Стояли они тут, подвыпившие, похмелившиеся, обыч­но мирно общавшиеся друг с другом, что-то обсуждали, что-то доказывали. И такое собрание в том селе у магазина было постоянным, но только до тех пор, пока не случилась беда, — а как только похоронили человека, так и исчезли кучки веселых мужиков возле магазина. А если и появля­лись какие отважные на прежнем месте, то почти тут же скрывались за дверями магазина от свирепых пчел и долго не решались выбраться наружу.

Говорили и, видимо, не без основания, что эти пчелы, действительно, не расставшиеся сразу со своей злостью по­сле несчастного случая и, действительно, гонявшие подвы­пивших мужиков, вовсе не обращали внимания на другую, женскую часть населения. И это правда, которую я могу подтвердить, ибо знаю хорошо кое-кого из участников со­бытия.

Отсюда и вывод: пчеловод, не бойся пчел — бойся себя, если ты не умеешь понимать своих подопечных, не умеешь уважать другую жизнь, прислушиваться к ней, знать ее чая­ния и тревоги. В таком случае лучше не заниматься пчела­ми. А если вы добры и внимательны ко всему живому, если не поселились в вас даже в нынешние, до крайности озлоб­ленные на живую жизнь времена ни алчность, ни зависть, если вы по-прежнему считаете для себя правилом — не по­сягать на чужое, если вас радуют простенькие полевые цве­ты, утренняя роса по зеленому лугу, если вы умеете, хотя бы про себя улыбаться поющей птичке, то заводите, пожалуй­ста, пчел, и они наградят вас за ваше чудесное сердце не только здоровьем и долголетием, но и так необходимой всем нам настоящей мудростью.

ПЧЕЛА И ПЧЕЛОВОД

Первый облет

Итак, наши пчелы пережили зиму, самое трудное для них время года. Скоро весна, скоро первый облет, наведе­ние порядка в своем доме, улье, и первый полет-разведка по окружающим местам. А там и первая обножка, комочек пы­льцы, принесенный домой, и первая капелька свежего меда, собранного с мать-и-мачехи или с ивы. И пчелы, по-види­мому, очень точно знают, как приближается весна, скоро ли явится первое весеннее тепло, хотя и зимуют они у меня не на воле, а в помещении. Правда, это помещение холодное, температура здесь почти такая же, как и в саду: тепло на улице, тепло и здесь, где стоят сейчас мои ульи. Эти-то из­менения температуры, давления, влажности воздуха пчелы, скорей всего, и отмечают для себя. И наступят теплые дни, пчел уже не удержать взаперти. Хоть и нет им выхода из то­го помещения, куда убрал я их на зиму, но все равно станут они выбираться из улья на прилетную доску, и выбираться не по одной, а порой и целым отрядом, а другой раз и по­пробуют здесь свои крылья, но, увы, в темноте потеряют ориентацию и не вернутся в свое жилище. А потому мне надо поторопиться и, не дожидаясь, когда в сад заглянет первое тепло, выставить пчел на волю.

Другое дело, когда пчелы зимуют в помещении, где тем­пература в течение зимы более-менее постоянная и не зави­сит от наружной температуры — тогда-то и выдерживают те или иные правила, сохраненные многими пчеловодами с давних времен: мол, пчел надо выставлять в такие-то и та­кие-то, заранее оговоренные дни, после таких-то и таких-то праздников и т. д. Так поступают и мои соседи, которые держат пчел зимой в подполе — они выставляют ульи на место только в то время, когда уже достаточно тепло и пче­лы сразу могут облетаться и после облета тут же приняться за работу.

Я же так поступить не могу, а потому и выставляю своих пчел еще в марте, в начале 20-х чисел этого месяца.

Конечно, хорошо бы выбрать день, наиболее подходя­щий для переселения пчел из зимнего помещения в сад — конечно, никуда не годится выставлять пчел в плохую пого­ду, в то время, когда идет снег, когда дует сильный ветер. Выставлять пчел следует в тихий, теплый день, чтобы пче­лы, которых мы все равно потревожим при переселении и которые обязательно поинтересуются, что с ними делают и где они теперь находятся (а для этого обязательно выберут­ся в каком-то числе из улья на прилетную доску), не обма­нулись, не оказались сразу из своего теплого помещения на холоде и не понесли бы по этой причине потери.

Выставлять пчел к тому же следует вечером, чтобы они не обманулись не всегда верным дневным мартовским теп­лом, которое может растревожить их, вызвать их сразу на улицу, а там и отступить, оставив пчел один на один с ве­сенним холодом. Лучше, когда пчелы с утра станут отмечать для себя постепенное нарастание тепла, а там и решат само­стоятельно, никем не потревоженные, что им делать: совер­шать или не совершать первый облет именно сейчас, в этот день.

Увы, когда не находишься все время возле пчел, когда ваши пчелы от вас не очень близко, приходится и нарушать некоторые из этих правил и выставлять пчел другой раз и в неподходящую для них погоду. А что делать, если день, когда ты собираешься отправиться из города к своим пче­лам, заранее намечен, если ты располагаешь только двумя выходными днями в неделю, если ты отправляешься к пче­лам не один, а с помощником (у которого тоже свои пла­ны), чтобы выставить пчел — ведь вам придется переносить тяжелые ульи, и без помощника здесь чаще всего не обой­тись… Вот и получается: приедешь в деревню, а погода не очень теплая. Но что делать — надо и в этом случае поста­раться не побеспокоить, не потревожить пчел, выставляя их на волю. А то можно и опоздать, если вдруг нагрянет боль­шое тепло. Вот почему и выставляю я своих пчел никак не позднее 20—23 марта.

Первая работа у нас в саду — проложить дорожки к тем местам, где стояли в том году и где будут стоять в этот ульи. Я уже, по-моему, говорил вам, что из года в год же­лательно выставлять пчел на одно и то же место, ибо пчелы могут это место очень хорошо помнить и, если вы переста­вили по весне ульи, могут во время первого облета отправи­ться именно туда, где в прошлом году стояло их жилище

Дорожки к подставкам, которые у меня зимуют в саду, приходится прокладывать в снегу очень основательно. Во-первых, надо обязательно добраться до земли, чтобы у вас под ногами, когда вы станете выносить ульи, была твердая почва, чтобы вы не смогли оступиться, провалиться в снег, чтобы вы никак не потревожили пчел во время переселе­ния. Во-вторых, эти дорожки должны быть достаточно широкими, чтобы за стенки снежного коридора не задевали стенки улья во время транспортировки.

И вокруг подставки снег надо достаточно хорошо уб­рать — побольше снега надо убрать впереди, перед летком улья, чтобы пчелы, выходя из улья, сразу не натыкались на снежный сугроб. От снега ледовитый холод — он может сразу подействовать на пчелу, и она, окоченев, упадет на снег и погибнет. Ведь в природе жилище пчел, дупло, нахо­дится достаточно высоко над землей и туда ледяное дыха­ние от сугроба никак не доходит. Вот почему и поражает зрелище: внизу под деревом, в котором живут пчелы, еще громоздятся не тронутые теплом сугробы, в этих сугробах еще отсиживается мороз, а возле выхода из дупла, на солн­цепеке, кружатся и кружатся пчелы, отправившиеся в свой первый полет.

У нас же все совсем не так — у нас снег может быть возле летка, а потому этот аккумулятор холода надо от улья убрать. Еще лучше после уборки снега на это место набросать сена или соломы, а то можно расстелить перед ульем и какое-нибудь полотнище. Цель такого устройства не только оградить пчелу от холода (кстати, если не убрать снег от улья, то холод, идущий от снега, будет проникать в леток, и пчелы, находящиеся в улье, не будут получать ин­формацию о дневном тепле — другой раз уже и солнце ра­зойдется вовсю, уже и столбик термометра поднимется вы­соко, а пчелы все не выходят из улья, который окружен сугробами). Сено, солома, плотная ткань, расстеленные перед ульем, — это еще и место для посадки облетываю­щихся пчел. Здесь пчела присядет передохнуть и здесь по­старается освободить свой кишечник от кала, скопившего­ся за долгую зиму.

Как вы знаете, пчела в улье всю зиму питается медом. Но, питаясь, она не оправляется в улье — закон чистоты жилища превыше всего и в это время. Кал скапливается в кишечнике у пчелы (от этого брюшко пчелы, выбравшейся после зимы первый раз из улья на волю, кажется раздутым, а сама пчела выглядит тяжелой). И теперь, во время первого облета, пчела стремится освободить свой кишечник. Вот почему, выбравшись из улья, пчелы часто присаживаются на кусты, на крышу своего улья и здесь оставляют свои тем­но-коричневые метки. Освобождает пчела кишечник и во время самого полета, и тогда снег вокруг улья раскрашива­ется темными пятнышками и полосками, которые на солн­це быстро опускаются в снежную массу.

Правда, случается по зиме и такое, что пчелы оставляют накопившийся у них кал по внутренним стенкам улья, по рамкам и по сотам. Случается такое, когда в улье какая-то беда: то ли пчелы питались плохим медом, то ли плохо зи­мовали и встретились с болезнью, то ли по зиме пчел кто сильно потревожил. Если же зимовка проходила нормально, то в улье у пчел идеальная чистота.

Как проходила зимовка, испачкали, или не испачкали пчелы свое жилище по зиме, об этом мы с вами узнаем не очень скоро — в улей мы с вами заглянем только тогда, ког­да станет совсем тепло (проводить детальный осмотр гнезда можно только тогда, когда температура воздуха в тени будет не ниже 16^оС), а пока мы с вами можем судить о ка­честве зимовки пчел вот по какому наблюдению.

Если пчелы, выходя из улья на первый облет, поднима­ются сразу вверх, а не опускаются тут же на сено, солому, постеленные на снег, значит, пчелы вышли из зимовки си­льными, здоровыми. Если большинство пчел, отправивших­ся на облет, ищет тут же место для посадки, то это признак того, что пчелы эти слабы, а то и больны. И очень часто та­кие пчелы, сразу опустившиеся на сено, солому, на снег, не возвращаются больше в свой улей — они слабы, больны и не годятся для дальнейшей жизни-работы в улье. Вот поче­му существует мнение, что не следует расстилать перед уль­ем сено или солому, мол, достаточно просто убрать от улья снежный сугроб, а там будь что будет: здоровая пчела не опустится на снег, а больная, слабая, мол, так и так будет непригодна для жизни. То есть здесь, как бы имеет место ес­тественный отбор. Честно говоря, я сам не расстилаю перед ульем ни сено, ни солому и пока не вижу, что бы мои пче­лы в большом числе оставались во время облета на снегу — пока при весеннем облете я встречаю у себя в саду только единицы погибших пчел, если, конечно, сам не совершу ка­кую-нибудь грубую ошибку.

А ошибку можно совершить в том случае, например, ес­ли пчел в улье было много, а вентиляция не была как следу­ет устроена. Помните, я уговаривал вас, когда вы собира­лись делать свой первый улей: мол, сконструируйте улей так, чтобы подрамочное пространство, т. е. пространство между нижними рейками рамок и полом, было не менее 50 мм. В этом случае пчелам легче зимовать. К сожа­лению, у меня самого не все ульи имеют достаточно боль­шое подрамочное пространство — я начинал устраивать свою пасеку с ульями, которые делали для себя другие люди, эти ульи у меня пока остались. И вот в таком улье, с не­большим подрамочным пространством, и пошла в зимовку довольно-таки сильная семья. Меда в улье было достаточно, а вот, как говорится, простора-то пчелам по весне и не хва­тило. Зимой в стесненных условиях пчелы чувствовали се­бя, видимо, неплохо (подмора в улье почти совсем не бы­ло), а вот к весне теснота сказалась, и пчелы очень нетерпе­ливо дожидались тепла. Когда я приехал в деревню и осмот­рел улья, то сразу обеспокоился тем, что в этом улье пчелы вели себя очень живо и, судя по всему, активно просились на волю. На следующий день мы с сыном выставили пчел в сад. Но день выдался не очень удачным: хоть и пригревало солнце, но в воздухе стоял мороз и погода никак не распо­лагала к тому, чтобы пчелам в этот день облетаться. Так рассудили и все мои пчелы, кроме пчел из того улья, кото­рый я только что описывал.

Я с трудом прикрыл летки в этом улье перед тем, как вы­нести улей в сад — пчелы никак не желали убираться в свое жилище, и мне пришлось попросту заткнуть летки кусочка­ми пакли. Пчел мы выставили, кусочки пакли я осторожно стал вынимать из летков, и тут нетерпеливые насекомые буквальным образом вырвались из улья. Вырвались и, встретив ледяной холод, стали падать вниз, на снег.

Возможно, надо было дождаться вечера и выставить этот улей только тогда. Но у меня уже не было времени, да не было и надежды, что пчелы усидят на месте в зимовнике — они выкучивались из летка и пытались летать еще до того, как мы вынесли их в сад.

Словом, сколько-то пчел я потерял, но улей сразу утихо­мирился, и я перестал уж слишком корить себя, рассуждая так: может быть, те пчелы, которые никак не желали сидеть в улье, были как бы лишними, или, может быть, только эта часть пчел страдала излишним желанием вырваться на волю. По крайней мере, все очень походило на такое явление, ка­кое мы обычно называем так: спустить пар. Нет, я совсем не собираюсь снимать с себя вину за происшедшее — виноват, конечно, я, пчеловод, по вине которого, как правило, и слу­чаются на пасеке все беды. Вот такая беда однажды случи­лась и у меня. А дальше эта семья очень неплохо себя чув­ствовала и к концу лета порадовала меня хорошим взятком.

Итак, мы с вами почти приготовились к тому, чтобы пе­реселить пчел на волю: устроили дорожки к подставкам и убрали снег от ульев, которые вот-вот принесем сюда. Но до того как выставить пчел, нам с вами надо провести еще одну работу: проверить в ульях летки и проверить утеплите­льные подушки, которые мы клали сверху рамок.

Пчелы проводят зиму, собравшись в плотный клуб. Клуб располагается на сотах в середине гнезда. Над головой у клуба запасы меда, которым пчелы и питаются всю зиму. Сбоку от зимующих пчел тоже запасы меда в сотах (на бо­ковых рамках в нашем улье — вспомните, как мы устраива­ли по осени гнездо для пчел), но этот мед не для зимы — этот мед по зиме будет беречь тепло около клуба пчел и востребуется ими только по весне, когда клуб распадется, когда станет тепло и пчелы примутся выводить потомство, тогда этот мед, находящийся на боковых рамках, и пойдет на дело. А пока, по зиме, пчелы потребляют только те запа­сы пищи, которые находятся у них над головой, ибо клуб зимующих пчел может двигаться только вверх — почему, об этом мы поговорим попозже, когда закончится новое лето и наступит осень. И случится беда, если не окажется над го­ловой у клуба пчел в достатке пищи, и пчелы начнут поги­бать от голода и от холода.

Погибнут в этом случае не все пчелы сразу — пчелы бу­дут бороться за жизнь до последнего, они будут сохранять жизнь в сердцевине клуба, будут хранить собой матку, пче­линую царицу, и последние капли меда отдадут ей, чтобы она осталась жива, чтобы могла продолжить жизнь пчели­ной семьи. И бывает такое: придет весна, поднимет пчело­вод холстик, прикрывающий рамки, заглянет внутрь улья и увидит здесь лишь крошечный комочек пчел, но живой, теплый, хранящий свою матку. Остальные же пчелы, со­бравшиеся по осени в свой плотный клуб, погибли, упали на дно улья. Такие погибшие во время зимовки пчелы, упавшие на дно улья, именуются у пчеловодов подмором.

Когда подмора много, он может и загородить собой вы­ход остальным пчелам из улья, может забить леток. А заби­вают собой погибшие пчелы леток (речь идет о нижнем лет­ке, верхний леток и при такой беде останется свободным, открытым для пчел, ибо подмор находится на дне улья — туда осыпаются пчелы перед гибелью) вот по какой причи­не. Пчела, почувствовавшая беду, почувствовавшая свой конец, обычно всегда стремится выбраться из улья и погиб­нуть вне его, будь это летом или зимой. По летнему време­ни такая пчела-горемыка успеет выбраться из помещения, не останется там подмором, не загрязнит собой семейный дом, а вот зимой такая пчела, собравшаяся расстаться с жизнью, чаще всего не успевает выбраться из улья — уже на дне улья холод жестко встречает насекомое и останавливает его навсегда. Бывает так, что пчела погибает уже в самом летке — вот тут-то и забивают погибшие пчелы собой ниж­ний леток. И если вы оставите на зиму открытым только нижний леток, то подмор, собравшийся возле него, может причинить таким образом вред и остальным пчелам: забив ле­ток, один-единственный, нижний леток, подмор может на­рушить вентиляцию в улье, в результате этого повысится влажность в улье и т. д., а там пчелиный клуб понесет в ре­зультате изменения условий зимовки и новые потери (по­мните: излишняя влажность в улье по зиме — один из глав­ных врагов зимующих пчел). Вот почему я давно принял для себя за правило: оставлять на зиму открытыми два лет­ка—и нижний, и верхний.

Но подмор в улье может появиться не только в том слу­чае, когда вы допустили ошибку и не оставили пчелам до­статочно меда над головой клуба (еще раз повторяю: пчели­ный клуб может двигаться только вверх, только тем медом, который у них над головой, могут они питаться; и часто бы­вает такое — пчелиная семья понесла зимой большие поте­ри, а то и погибла совсем, израсходовав запасы корма над головой, а на боковых рамках меда осталось много, ибо пчелы, собравшиеся в клуб, не могут по зиме перейти на боковые рамки, т. е. совершить перемещение в сторону). Бывает так, что пчелы почему-либо (об этих причинах мы тоже поговорим попозже) соберутся в гнезде в два клуба, самостоятельных или связанных друг с другом небольшими живыми перемычками-мостами. Оба этих клуба начнут свое зимнее движение, а там и разойдутся: один, выбравший верный путь, благополучно доживет до весны, а другой, со­бравшийся там, где меда было немного, погибнет и оставит после себя на дне улья подмор.

Здесь надо заметить, что подобные явления имеют место только в искусственных жилищах, построенных для пчел человеком, в дуплах, в природных жилищах, где пчелы жи­вут без забот со стороны человека, подобного обычно прои­зойти не может. Так же, как не может и подмор, упавший на дно дупла, осыпавшийся с сот, забить собой леток и на­рушить таким образом вентиляцию в дупле — леток в дупле устроен не внизу, а в верхней части естественного жилища пчел. Это и понятно — леток в дупле либо то место, откуда когда-то рос потерянный деревом позже сук, либо выдолб­ленное когда-то дятлом отверстие-вход в его жилище-дупло. В любых случаях рост, расширение дальнейшее дупла шло больше вниз, чем вверх, вниз опускалась вода, попавшая через отверстие в дереве, внизу шел процесс разрушения древесины. Так что к тому времени, когда такое дупло об­любовали для себя пчелы, леток, вход в дупло, был куда ближе к потолку дупла, чем к его полу.

Кстати, пол дупла обычно, так и остается у пчел в естест­венном виде, рыхлую, подгнивающую древесину здесь пче­лы не убирают, никак не подправляют с помощью пчелино­го клея-прополиса. Прополис может пойти только на отделывание потолка дупла, ибо задача потолка пчелиного жи­лища — удерживать тепло в улье.

Я встречал иногда такие утверждения: мол, пчелы по­крывают прополисом не только потолок дупла, но и его сте­ны. Не знаю, сколь верно такое утверждение, но сам я ни­когда не встречал естественного жилища пчел, дупла, где бы стенки были сплошь покрыты прополисом. Не случается такого и в ульях, которые мы делаем сами для пчел. Пчелы могут с помощью прополиса заделать какие-то неровности в древесине стенок улья, замазать все дырочки и щели, но ни в одном моем улье до сих пор нет никакого сплошного покрытия прополисом внутренних стенок. По-моему, жи­вые, не покрытые ничем стенки дупла нужны пчелам для того, чтобы через них уходила из дупла излишняя влага — ведь дерево дышит. А вот дно дупла, не покрытое прополи­сом, сохранившее свою полусгнившую древесину, играет еще одну очень важную роль — здесь, видимо, и утилизиру­ется подмор.

Судите сами, подмор и прочий сор, который, так или иначе, появляется в улье. Вспомните, что пчелы, прежде чем добраться до меда, запечатанного в сотах, вскрывают эти соты, разгрызают крышечки над ячейками, и, конечно, эти крошечки воска падают вниз, на дно улья, на дно дупла. Эти крошечки из улья пчелы вынесут, выкинут вон и сдела­ют это, видимо, только потому, что мы предложили им нижний леток, из которого очень просто выкинуть всю грязь, весь мусор, собравшийся на дне жилище. А если у ва­шего улья нет нижнего летка, если пчелы пользуются толь­ко верхним летком, часто ли вы увидите, чтобы пчелы вы­носили через верхний леток, один-единственный леток в их жилище, какой-то мусор. Легко ли пчеле, пожелав­шей удалить из такого жилища тот же подмор, совершить такое действие? Ведь тут придется, держа лапками погибше­го собрата, подниматься вверх по стенке жилища, а это не так-то просто. Вот здесь-то и выручает пчелу дно дупла.

Я очень внимательно читал те редкие рассказы о пчелах, которые писали опытные пчеловоды-практики. Такие пче­ловоды знали и жизнь пчел в дуплах. И ни разу не приходи­лось мне встречать тут свидетельства, что на дне дупла, где живут пчелы, собирается какая-либо грязь. Все авторы та­ких рассказов в один голос утверждали, что в дуплах всегда очень чисто.

Правда, авторы этих рассказов-описаний жизни пчел в дупле чаще всего заглядывали в дупла к пчелам только в конце лета, когда там был мед, по весне же, когда пчелиная семья только-только начинала жить после долгой зимы, не было нужды интересоваться естественным пчелиным жили­щем. И думается мне, загляни тут, по весне, в дупло с пче­лами, и какое-то количество подмора, который потом будет утилизирован прямо в дупле, ты обнаружишь. К тому же в дупле, где живут пчелы без забот со стороны человека, где они сами готовят для себя запасы меда на зиму, вряд ли и бывает много погибших пчел, много подмора. А вот в бор­ти, в дупле, изготовленном человеком, подмор по весне встречается. Об этом рассказывают и сами бортники, кото­рые по весне обязательно проводят ревизию своего хозяйст­ва и чистят борти, если там собирается подмор. Бывает, что в борти семья может по какой-то причине и погибнуть, и тогда подмора будет много. Такое, видимо, может случиться и в естественном дупле. Подмор же в борти может обнару­житься и по вине человека, если он не очень внимательно отнесется к пчелам, отбирая у них мед, вырезая из гнезда соты, — в этом случае может быть допущена ошибка, похо­жая на ту, которую совершает пчеловод, неправильно фор­мируя гнездо на зиму — тут уж подмора не избежишь.

Простите меня за экскурс к естественному жилищу пчел, к дуплу, но мы будет и дальше не раз интересоваться жизнью пчел в дупле, чтобы узнать как можно точнее, как живут пчелы без забот человека и что теряют наши пчелы, живущие в ульях, — без этого нам не добиться ничего хоро­шего: наши пчелы тут будут часто болеть, а, то и гибнуть, будут терять здоровье, силы, и нам редко когда удастся тут увидеть у себя в саду сильную пчелиную семью.

А пока снова вернемся к вопросу: что еще может быть причиной подмора пчел в зимнее время? Как бы ни стара­лись мы, как бы тщательно ни готовили пчел к зиме, но в любых случаях среди зимующих пчел будут и такие, кото­рые уже поработали как следует, много полетали, а потому стали слабей. Таким пчелам трудней зимовать, и они по зи­ме могут не выдержать и погибнуть — вот почему пчеловод старается, чтобы в зиму ушли в его ульях только такие пче­лы, которые не поработали летом, которые появились на свет уже в августе-сентябре. Так что и тут на дне улья обна­ружите вы какое-то количество погибших за зиму пчел.

Пчела жива зимой в улье, пока она держится за свой клуб. Но стоит ей отделиться от клуба, как гибель ее уже поджидает. А отделиться от клуба пчела может в том случае, если по зиме пчел побеспокоить, например, шумом, удара­ми по улью. Тут же сработает у пчел механизм защиты свое­го жилища — и пусть на улице мороз, какое-то число пчел все равно кинется к летку, а то, выскочив из летка, кинется и на виновника тревоги. И конечно, такая пчела-героиня тут же погибнет от холода. Но даже в том случае, если пче­лы не выбрались из улья, а только оставили свой клуб, им все равно, как правило, грозит гибель. Вот вам и еще одна причина того, что на дне улья может появиться подмор.

Много ли, мало ли бывает в ульях подмора? Отвечу вам, ссылаясь на свой опыт: если я не допускаю по осени грубых ошибок и предоставляю пчелам самим устроить себе гнездо на зиму, то подмора может не быть совсем. Подмор на дне улья — это тревога для пчеловода, это вопрос, на который он должен обязательно найти ответ: в чем причина проис­шедшего, где твоя вина, человек, взявший на себя заботу об этих чудесных насекомых.

Но о том, много ли подмора у нас в ульях этой зимой, узнаем мы попозже, когда станет тепло (когда температура воздуха в тени достигнет 16^оС) и когда мы сможем заглянуть в сам улей, в гнездо пчел. А пока нам предстоит только одна-единственная операция: очистить, если в этом есть необходимость, леток от подмора, открыть дорогу пче­лам на улицу и воздуху в улей через нижний леток.

Для такой операции надо запастись достаточно длинной деревянной палочкой-полоской, ширина которой должна быть поменьше высоты летка (высота летка 8—10 мм) или металлической полоской такого же размера. Метал­лическую полоску можно и загнуть на конце коротким крю­чочком, с помощью которого вы не только разведете подмор в стороны от летка, но и можете удалить часть подмора из улья. Палочку или металлическую полоску вы направляете через леток в улей по дну и движением по дну влево-вправо отодвигаете в сторону от летка возможный подмор.

Операцию эту лучше всего сделать по утру, т. е. до того времени, когда вы станете выставлять пчел. Такая операция может побеспокоить ваших подопечных, и они не сразу ус­покоятся. Если такую операцию вы станете проводить перед самой выставкой пчел, то тут, если пчелы будут потревоже­ны, придется ждать и порой долго, чтобы тревога прошла, чтобы пчелы убрались с прилетной доски обратно в улей и дали вам возможность закрыть летки перед выносом улья на улицу, летки и верхний и нижний перед выставлением пчел наглухо закрываются, чтобы пчелы не оказались на улице, прежде чем вы поставите улей в саду на место; и там вы не сразу откроете летки, дадите пчелам успокоиться после до­роги в сад.

Разумеется, что очистку летка от подмора надо прово­дить уверенно и быстро, чтобы излишне не потревожить пчел, но в  то же время такая работа должна быть проведена тихо и мягко, без стуков и прочих посторонних звуков.

Во время первого такого визита к ульям, конечно, очень хочется узнать, как там, в улье, ваши пчелы, живы ли, здо­ровы ли? Я пишу сейчас эти строчки, за окном конец ян­варя, а сам все время задаю себе этот вопрос. Вот и предста­вьте, с каким нетерпением ждет пчеловод встречи со свои­ми пчелами. Если в то время, когда вы очищаете леток от подмора, пчелы сами обнаружат себя, выберутся из летка да еще соберутся защищать свое жилище, будьте спокойны: ваши пчелы живы и достаточно активны. А если пчелы ни­чем не проявят себя во время такой вашей работы, что тог­да? А тогда два ответа на вопрос: как там ваши пчелы. Ли­бо они еще «спят» в своем клубе, либо случилась какая-то беда. На этот случай хорошо бы запастись длинной мягкой трубочкой. Один конец такой трубочки запускаете в леток, очищенный от подмора, а другой вставляете себе в ухо и прислушиваетесь. Если пчелы живы, то вы обязательно услышите их голос. Этот голос может быть различным и своими оттенками подскажет опытному пчеловоду, как чув­ствует себя эта семья. Но мы с вами пока не очень опытные пчеловоды, а потому не станем сейчас по голосу опреде­лять, как здоровье пчелиной семьи. Нам будет пока доста­точно установить факт: пчелы живы, раз они подают голос. Если же пчел вы не услышите, то это знак беды.

Пришла ли действительно беда в ваш улей, вы подтвер­дите это сейчас, когда после работы с летком поднимете с улья крышу и поинтересуетесь: надо или не надо менять пчелам подушку, которая прикрывала рамки гнезда сверху.

Улей дышит всю зиму. Через нижний леток в улей по­ступает холодный свежий воздух, а через верхний леток из улья выходит влажный и теплый воздух — так удаляется из­лишняя влага, продукт, как говорится, жизнедеятельности пчел в зимнее время. Но влага, образовавшаяся в улье, уда­ляется не вся через верхний леток — часть влаги впитывает­ся материалом, который набит в утеплительную подушку, что укладывается на холстик, прикрывающий рамки. Как бы тщательно ни замазывали пчелы этот холстик прополи­сом, как бы старательно ни приклеивали его концы своим клеем к стенкам улья и к рамкам, все равно теплый воздух, богатый влагой, проникает через холстик к подушке и тут поглощается мхом, ватой или еще каким-то гигроскопиче­ским материалом, находящимся в подушке.

Влага остается в подушке и будет удалена из нее только в том случае, если у вас под крышей улья хорошая вентиля­ция и если на улице не очень холодно. При хорошей венти­ляции (большие отверстия сбоку в обвязке крыши, высокая проставка над гнездом, большое расстояние от подушки до крыши), когда нет сильных морозов и когда клуб в гнезде достаточно большой, т. е. способен развить достаточно теп­ла, влага не задерживается в подушке: тепло гнезда застав­ляет влагу подниматься вверх, а там она будет удалена из улья при хорошей вентиляции. Но выпадет мороз, заберется этот мороз под крышу улья, и влага, поднявшаяся по по­душке вверх, замерзнет — мороз схватит льдом подушку сверху: нижняя часть подушки будет сухой и даже теплой, а верхняя будет ледяной. Отступит мороз, растает лед, сковав­ший подушку сверху, и подушка может сильно намокнуть. Нет, влага в улей не попадет — тепло гнезда все равно не допустит к себе влагу, но сырая подушка, как вы понимае­те, уже не так хорошо хранит тепло в гнезде, как сухая. Поэтому, если, проверяя улей, вы обнаружите, что ваша по­душка сырая сверху, ее надо заменить на новую, сухую и теплую.

То обстоятельство, что при зимовке на улице (или в хо­лодном помещении) могут отсыревать утеплительные по­душки, и поддерживает порой противников зимовки пчел на морозе. Мол, вот у нас, когда пчелы зимуют в том же подполе, никогда подушки не мокнут, говорят они, а вам приходится об этом все время думать.

Действительно, когда пчелы зимуют в помещении, где не бывает мороза, или бывает только совсем небольшой моро­зец, человек создал для своих питомцев очень добрые усло­вия — пчелы, зимуя в таких помещениях, не знают колеба­ния температур, которые знали по зиме в течение всей своей истории. Но ведь природа таким образом испытывала своих детей, закаляла их, отбирала для жизни самых луч­ших. А сейчас, когда мы создаем пчелам тепличные усло­вия, мы губим их природу, их способность противостоять различным испытаниям. Не потому ли наши нынешние пчелы куда слабей, чем их сородичи, живущие пока естест­венной жизнью. Вот такую естественную жизнь своим пче­лам и решил я вернуть, оставив зимовать их в помещении, защищенном от ветров, но не от морозов.

Спросите тех же сторонников зимовки пчел в теплых по­мещениях, и вы услышите даже от них, что, конечно, пче­лы, зимующие на воле, раньше принимаются за работу, лучше себя вроде бы чувствуют и меньше болеют, а главное, меньше несут потерь по зиме, хотя и мокнут другой раз утеплительные подушки в ульях.

Я еще раз подчеркиваю, что мокрая сверху утеплитель­ная подушка — это по большей части лишняя забота для пчеловода, сама же подушка, влажная сверху, на жизнь пче­линой семьи, считайте, что и не влияет. Правда, прогонять прочь лишнюю влагу приходится пчелам не без труда, не без дополнительного корма-меда. Но все это тоже идет на пользу пчелам, которые и по зиме не сибаритствуют, а ра­ботают, борются.

Кстати, можно очень просто добиться и того, чтобы мок­рых подушек в улье, зимующем в том же холодном помеще­нии, не было. Для это я поступаю так. Крыши с ульев сни­маю и сверху на проставку, в которую уложена утеплитель­ная подушка, прикрепляю мелкую сетку, какую обычно устанавливают на улей при перевозке его в летнее время. Летом при перевозке пчел к тем же пастбищам приходится снимать с ульев крышу, чтобы лучше была вентиляция. А чтобы пчелы не вылетели из улья по дороге, на проставку и пристраиваю точно такую же сетку, какую использую я при зимовке пчел в холодном помещении. И нужна эта сетка мне, прежде всего для того, чтобы в улей к пчелам не попали мыши. Затем по углам сетки размещаю я четыре брусочка высотой полтора-два сантиметра, и на эти брусочки опус­каю крышу. Теперь вентиляция куда лучше, и воздух, на­полненный влагой, быстро удаляется из улья. Так не мокнут мои подушки, не мокнут и доски крыши, что происходит, когда крыша, как полагается, нахлобучена на проставку.

Итак, мы собрались заменить подсыревшую подушку на сухую и теплую. Но прежде подсуньте свою руку под подуш­ку, положите ее ладонью на холстик, что прикрывает рамки, и если почувствуете хоть какое-то тепло, то будьте спокой­ны — ваши пчелы живы. А здоровы ли — об этом узнаем мы немного попозже, сначала во время первого облета, а затем и при детальном осмотре гнезда. Если в улье нет жизни, холстик над рамками будет такой же холодный, как и кусок материи, просто оставленный сейчас на воздухе.

Вот вроде бы и все: леток очищен, подушка заменена — все это сделано еще с утра, а к вечеру, когда день только-то­лько начнет угасать, мы и выставим пчел в сад.

Как вы помните, я уговаривал вас утеплить зимующие ульи. Самое лучшее утепление для одностенных ульев (т. е. ульев без специального утепления с помощью двойных сте­нок, между которыми находится утепляющий материал), конечно, кожуха, которые представляют из себя отдельные секции, устанавливаемые друг на друга. У каждого кожуха снизу набиты юбочкой рейки, которые заходят на кожух, установленный ниже, и таким образом препятствуют до­ждю, закрывают дорогу воде внутрь кожуха. Сверху кожу­ха — крыша, либо своя собственная, либо общая с ульем. Здесь уже простор для вашего творчества. Снизу у кожуха дно, выполненное из толстых досок. На это дно, да еще на какой-то утеплитель, положенный на дно кожуха, и уста­навливается улей. В стенках кожуха отверстия напротив нижнего и верхнего летка улья. В отверстия вставлены ко­ридорчики-проходы к леткам. Эти проходы-коридорчики тоже перекрываются заградителями-дверками.

Если ваше утеплительное устройство сработано так, что внутрь него не попадет дождь, то в таком же утеплительном сооружении надо поместить пчел и в саду. По весне пчелам может быть еще холодно, а утеплительное устройство помо­жет сохранить тепло в улье. В таких условиях пчелы раньше и быстрее начнут плодиться, им не придется терять часть расплода в случае возвращения сильных холодов. В теплое же время, в жару, кожуха-утеплители выполнят роль ограды от тепла, иначе пчелам придется сильней вентилировать свое гнездо в жару, больше тратить корма, отвлекаться от других работ. Выпадет сильная жара, понаблюдайте, как пчелы спасают свое жилище от перегрева, если на него па­дают прямые солнечные лучи — тогда пчелы выбираются на наружные стенки, прикрывают их собой от солнечных лу­чей и усиленно работают крылышками, обдувая нагретые стенки воздухом. И такую работу пчелам не надо будет про­изводить, если в летнее время ваши улья будут находиться в кожухах. Только на лето можно удалить утеплительный материал, который помещали вы на зиму между стенками улья и стенками кожуха. Этот материал (ту же паклю) надо просушить, прогреть на солнце до новой осени.

Вот в таких кожухах и держу я все свои улья. Конечно, было бы неплохо сразу сделать улья с двойными стенками, но так у меня не получилось. Да и ульи с двойными стенка­ми тяжелы — ведь пчел мы переносим из сада в сарай и из сарая в сад. Куда проще перенести отдельно секции кожуха и сам улей с одинарными стенками.

Так и поступаю я по весне. Осторожно, чтобы не беспо­коить пчел, разбираю по секциям кожух, закрываю летки в улье, затем с помощью сына поднимаю сам улей, ставлю его пока на подставку в сарае, а затем несу в сад дно кожуха. Дно кожуха установлено в саду на подставку, а уж теперь очередь и самого улья.

Переносим мы с вами ульи с помощью так называемых веревочных носилок: две прочные жерди, а на них два одина­ковых веревочных кольца — низ, поддержка носилок. На эти веревочные кольца-петли и ставится улей, а затем осторож­но, обязательно в ногу, без толчков улей переносится в сад, устанавливается на дно кожуха, совмещаются летки улья и кожуха, на нижнюю секцию кожуха, прикрепленную ко дну кожуха, выставляется вторая секция, затем третья, снова со­вмещается леток кожуха с верхним летком улья, а там — еще секция кожуха, крыша. А теперь немного подождать, чтобы пчелы успокоились, и можно приоткрыть летки.

Если нет ветра, если достаточно тепло, то летки можно открыть так же широко, как были они открыты в сарае, где ваши пчелы зимовали — так вы не нарушите прежнюю вен­тиляцию и не допустите скопления влаги в гнезде. Посту­пите иначе: откройте только нижний леток, не открывайте верхний, и влага в улье станет накапливаться. Хорошо, если ваши пчелы пробудятся в самые ближайшие дни, займутся весенними делами, если не будут больше проводить время в клубе, тогда можно обойтись и одним летком и даже чуть приоткрытым — пробудившиеся от зимней жизни пчелы тут же организуют в улье свою вентиляцию, будут сами прого­нять воздух через свое жилище и таким образом удалят из гнезда лишнюю влагу. А если не пробудятся в ближайшие дни, если не станут принудительно вентилировать улей? То влага, при закрытом верхнем летке, станет скапливаться, начнет скапливаться на стенках улья, на рамках, на сотах. И может случиться такое: всю зиму в гнезде был полный по­рядок, было сухо, было здоровье в улье, а вот туг, когда вы выставили пчел и закрыли один из летков, боясь, что пче­лам будет на улице холодновато, гнездо стало отсыревать, отсыревать стали стенки, крайние рамки, влага собралась на разделительной доске, опустилась и вниз, и совсем недавно еще сухой подмор, который мы с вами пока не убрали, до­жидаясь теплых дней, тоже отсырел. А сырой подмор может стать источником болезней. Плохо пчелам в таком улье.

Нет, это не фантазия — я рассказываю вам только о том, что пережил сам, что видел на других пасеках. Нечто подоб­ное случилось и у меня совсем недавно с одной пчелиной семьей. Весна была очень холодной, пчелы долго не поки­дали свой клуб, а вентиляция, которая была зимой, была мной нарушена… Помните об этом. И если вам покажется, что пчелам холодновато на улице, что их беспокоит ветер, просто прикройте летки чем-нибудь (широкой доской, кус­ком шифера) от ветра, оставив, разумеется, сбоку выход для пчел на улицу, чтобы они могли и при таком заграждении отправляться по своим делам. Дальше же, когда пчелы облетятся, когда станет ясно, что погода стоит не очень холод­ная, что пчелы уже покинули свой зимний клуб и занялись работой и теперь способны сами вентилировать свой улей, верхний леток можно закрыть, а нижний немного сокра­тить. Делается это и для того, чтобы сохранить в улье тепло, необходимое для выращивания расплода, и предотвратить возможность пчелиного воровства, которое по весне может очень сильно заявить о себе — пчелы проснутся, а взятка пока не будет, ну как тут не заглянуть в чужой дом. В этом случае нижний леток сокращают до размера два, а то и пол­тора сантиметра — чем меньше входное отверстие, тем пче­лам легче его защитить. К тому же в начале весны в улье еще не так много пчел и они не могут большие силы отвле­кать для охраны своего жилища. Помните и об этом. И как только пчелы примутся летать на разведку, сократите раз­мер нижнего летка до указанных размеров: береженого Бог бережет. А пчелиное воровство дело страшное, но разговор об этом попозже. Кстати, не торопитесь снимать с летков (особенно с нижнего — с верхнего в саду можно снять) и заградительные решетки от мышей. В это время мыши до­статочно активны и могут заглянуть в улей. К тому же в улье пчелы могут находиться еще в состоянии зимнего клу­ба и тут им не противостоять непрошеным гостям. Снять решетку с летка можно только тогда, когда пчелы перейдут к активной жизни — тут уж никакие мыши им не страшны, враг будет тут же повержен или обращен в бегство.

Вот наши пчелы и оказались, наконец, в саду на том ме­сте, где им предстоит находиться до начала новой зимы. Пчел мы с вами выставили, как и полагается, к вечеру, и конечно, сегодня не ждем, что они оправятся в свой первый полет. Это может случиться теперь только завтра и то не с утра, а попозже, когда солнце разойдется как следует, когда разогреется новый весенний день. Тогда теплые язычки воз­духа потянутся через леток к пчелам, и они тут же вышлют разведку проверить, неужели весна, неужели настоящее теп­ло. И если разведка убедится, что день будет теплым, то ждите, когда из летка появятся первые пчелы, решившие совершить сегодня свой первый весенний облет.